Бриллиантовая Соня

Глава 1. Близнецы.
Полковник проснулся с противным чувством тревоги.Не желая распускаться, встал и сразу пошёл в душ.
Предчувствие не обмануло.В почтовом ящике ждала телеграмма-в России умирает брат.
Новость была такой ужасной и неожиданной, что он не сразу её воспринял.
Острая сердечная недостаточность. Брат недавно женился, Антон летал на свадьбу. Откуда взялась эта недостаточность?
Судьба развела их ещё в утробе матери, когда они оказались в разных оболочках и родились совсем непохожими.Брат на 15 минут старше, с прямыми светлыми волосами, голубоглазый, крепкий, сразу солидный.Полковник-тоже светловолосый, но кудрявый, меньше ростом, живой, подвижный, кареглазый.Брат с его солидностью всегда казался старше.Мать называла их Пат и Паташонок.
Они даже в детские сады ходили  разные, у Сергея были проблемы со зрением, его водили в специализированный.Мать сначала забирала Антона, потом шли за братом.Сергей выходил серьёзный, в очках, интересно рассказывал о событиях в детском саду.Антон всегда слушал с восхищением.
Когда они подросли и пошли в школу, восхищение братом переросло у Антона в стойкую уверенность, что брат-особенный.Сергей учился только на пятёрки, причём без надрыва, всегда ровно.На детские шалости смотрел снисходительно, не участвуя в них, но и не презирая.Никогда не доносил.
Антон тоже хорошо учился, но не так ровно, как брат.Он всегда был чем-то увлечён, ходил в кружки, участвовал в мероприятиях.С братом их связывало нечто большее, чем братская любовь.Брат был его частью, дополнением.Они никогда об этом не говорили, но оба это чувствовали.
Когда они учились в 3м.классе, их родители развелись.Отец работал ведущим конструктором на  машиностроительном заводе, мать всегда говорила, что Сергей в него такой умный.С ним Сергей и остался.А Антон, любитель приключений, поехал вместе с матерью в дружественную Германию.
Мать работала там в школе по контракту, преподавала немецкий.Антон учился в этой же школе.Через год они с матерью приехали в Россию в отпуск, жили у бабушки, Сергей только приезжал в гости на выходные.Они ездили в гости к знакомым, в старой квартире даже не были, отца Антон видел мельком.Всё было как-то запутанно и неприятно.Антон был рад, когда возвращались в Германию.Там всё было просто и ясно.На вокзале в Лейпциге их встречал Вольфганг, мамин знакомый.
С Вольфгангом было интересно, весёлый спортивный немец нравился Антону.У него было много знакомых, каждую субботу большой компанией выезжали на природу, с игрой в мячик, эстафетами и прочим.К тому времени Антон уже прекрасно говорил по немецки.Отец и брат потихоньку становились всё более далёкими.
Ещё через год мать и Вольфганг поженились.Вольфганг подал документы на усыновление Антона.Отец сначала не соглашался, но, понимая последующие сложности с гражданством, в конце концов уступил.Так Антон Иванович Звонарёв стал Антоном Вольфгангом Мейером.

 Глава 2. Шуваловы.

 В тоскливое серое петербургское утро 1920 года в пустой холодной квартире находились две несчастные девочки: шестилетняя Катя и семнадцатилетняя Анна. Анна сидела на диване и не переставая плакала.Катя стояла перед ней, сжав куклу, и не мигая  смотрела огромными испуганными глазами.

  — Катя, умоляю тебя, как только позвонят, сразу иди.Иди к дяде Пете.Он всё сделает.Никому ничего не рассказывай, ни с кем не разговаривай, увидишь людей-прячься.
Катя кивала молча.

Семью забирали по очереди.Первым- отца.Отец- красивый, молодой, весёлый. Всегда что-то напевал.У отца был свой банк.Бабушка говорила, что банкир должен быть солидным.А дедушка говорил, что банкиру достаточно иметь банк.А папа только смеялся и целовал бабушке руку.
Мать забрали через месяц.Выпускница Смольного, она знала четыре языка, писала стихи.По субботам проводились вечера, приезжали гости.Мама была красавицей.
Катя любила, когда они с отцом собирались на бал.В доме пахло чем-то особенным.Глафира завивала маме волосы и беспрестанно охала.

Глафиру забрали на следующий день после отца.Остальная прислуга куда-то делась.Мама бегала хлопотать, возвращалась тихая, немножко сидела на банкетке, потом начинала командовать.Тогда становилось хорошо и не страшно, можно было отпустить кукулу и взяться за мамино платье.

Часто заходил дядя Егор.Он работал в "Органах".Он приносил чай, твёрдый сахар и чёрный хлеб.Он обещал хлопотать о папе и Глафире.Но ничего не было слышно.

А потом, когда забрали маму, стало совсем плохо.Мама сказала, что вернётся, но она не возвращалась.А Аня сказала, что дядя Егор-"плохой".И что его надо "бояться".
Теперь они с Аней никому не открывали.Аня сказала, что её скоро тоже "заберут". Катя теперь всё время держала куклу, с ней было не так страшно.

Когда в дверь начали стучать, Аня надела на Катю тулупчик, вывела её на лестницу через чёрный ход, перекрестила и сказала, что скоро тоже придёт к дяде Пете.Катя плакала и хотела с Аней, но та сказала, что вдвоём нельзя.

Маленькая девочка прижала к груди куклу и узелок с хлебом и побежала.Было ещё очень рано, только начинало светать, на улице почти никого не было.

У дяди Пети в доме во всех окнах горел свет.

-Господи! Почему ты одна? Где Аня?-испуганно спросила тётя Мари.
-Она сейчас придёт.
-Мы уже все одеты, только вас ждём, нужно немедленно ехать. В любую минуту могут прийти.
-Я сейчас сбегаю за Аней,-сказал Андрей и начал надевать шинель.
И тут в дверь позвонили.
Андрей выглянул в окно.
-Солдаты.
-Быстро через чёрный ход,-скомандовал дядя Петя.Он схватил Катю, Андрей поднял маленькую Анастасию. Тётя Мари взяла за руку десятилетнего Бориса.Няня и дядька Трофим несли вещи.Все стали быстро спускаться по чёрной лестнице.Внизу уже ждал экипаж.

Пока собирались, совсем рассвело.Что-то гулко бухало.Андрей сказал, что опять стреляют.

-Я отвезу вас на вокзал и съезжу за Аней,-сказал дядя Петя.Катя немножко успокоилась.С ней были родные взрослые люди, она подумала, что всё будет хорошо.Может быть, дядя Петя поедет за Аней, а там уже вернулись мама, папа и Глафира.

На вокзале было ужасно.Все кричали, солдаты никого не пускали… Дядя Петя сказал, чтобы все стояли с тётей Мари, а сам побежал куда-то вместе с Трофимом.Страшные дикие кони хрипели с пеной на губах, что-то свистело в воздухе, военные дико кричали и заставляли коней идти прямо на людей, а кони не хотели, вставали на дыбы.
Потом Катя помнила только страшные копыта и горячий парной ужас от этих коней.
Поезд Катя не запомнила совсем, потому что уже на вокзале у неё началась горячка.Никто ещё не знал, что в Россию пришла эпидемия тифа.

 Глава 3. Нина.

Сергею Ивановичу нравилась Нина.У него на душе становилось тепло.когда он о ней думал.Вот и сейчас он пил кофе и придумывал, как к ней лучше зайти.Пока он ломал голову, она сама ему позвонила.

-Сергей Иванович? Здравствуйте, это Нина.
Сергей Иванович растерялся так, как он уже давно не терялся.Он даже не предполагал, что в 50 лет человек может чувствовать себя настолько глупо.
Нина попросила его посмотреть компьютер.Если он, конечно, не занят.Конечно, он был не занят.

Сергей Иванович всю жизнь проработал авиаконструктором, как и его отец.Поэтому одинаково хорошо разбирался и в двигателях, и в компьютерах.
С Ниной они жили в одном подъезде, случайно познакомились в лифте.Оба были одиноки, оба бездетные.Сначала просто здоровались, потом обменялись телефонами.На всякий случай.
Сергей в этом доме прожил всю жизнь, Нина переехала сюда из коммуналки полгода назад.

И вот теперь Сергей Иванович волновался как мальчик.Ему хотелось побежать в цветочный киоск за розами, ему хотелось сказать Нине, какая она красивая, купить ей в конце концов новый компьютер! Но жизненный опыт смотрел с укоризной, и Сергей Иванович, одновременно счастливый и расстроенный, пошёл к Нине.

Она открыла ему дверь, и всё сразу встало на свои места. Такая она милая. Так возле неё хорошо. Как в детстве с братом, когда они играли с ним в шахматы в клубе"Пешечка", и можно было думать хоть сколько, и вечно занятый брат никуда не торопился.

У Нины дома было тепло, пахло свежим кофе, стены, пол-всё было каких-то кремово-абрикосовых оттенков.Сергей Иванович с умилением подумал, что и компьютер будет абрикосового цвета.Но компьютер оказался обыкновенный, серо-молочный.Перегорел сетевой фильтр.Без него компьютер работал как часы Павла Буре.Воспоминание о Павле Буре почему-то рассмешило обоих.
Нина предложила выпить кофе.Сергей был счастлив.

Кофе пили в зале.Причём Нина в сахар добавляла какой-то особый порошок, что-то вроде пищевых добавок.Чтобы не поправляться.Соседка дала.Сергей всегда скептически относился  к пищевым добавкам, но из рук Нины готов был съесть всё, что угодно.

Весна. Воскресенье. Кофе с красавицей соседкой. О чём ещё может мечтать романтичный пятидесятилетний холостяк.Сердце Сергея Ивановича дрогнуло и забилось в такт с сердцем Нины.

Нина предложила съездить в Третьяковку.Сергей это предложение принял с восторгом, в Третьяковке не был лет 20.
Конечно же, возле галереи он купил ей букет кремовых роз, не удержался.Нина сказала, что они чайные.Сергей умилился в очередной раз.

В Третьяковке опять всё совпало, Сергею Ивановичу начал нравиться Боровиковский, а потом вместе долго стояли перед Девятым валом.

После поехали в Шерлок клаб. Сергей Иванович был там почётным членом и очень этим гордился.В Шерлоке настоящая английская атмосфера. Приглушённый свет, хрусталь, воспитанные официанты, полная утрата реального времени.Танго и шампанское сделали своё дело.Сергей сказал, что любит.Нина сказала, что влюблена давно и тайно.Сергей целовал её в шею и хотел большего.В машине начали целоваться так, что терпеть было уже невозможно.

А потом Сергей позвал её замуж.От него теперь уже ничего не зависело.Корабль жизни стремительно менял курс прямо посреди мирового океана.

Глава 4.Светка.

 Ох уж эта Светка! Лихие девяностые. Перестройка полным ходом. Нищета и великолепие.Десятилетняя Мальвина с голубыми глазами и непреодолимой тягой к прекрасной жизни.Мать- алкоголичка, квартира- заброшенная кем-то комната в бараке, окна заколочены досками, ни телевизора, ни радио, спать на полу, на тряпках.

Вместо того, чтобы ходить в школу, приходилось побираться на рынке. К концу дня набиралось рублей сорок.Светка покупала пачку лапши, бутылку газировки и пряники.Шла домой довольная, что мамке будет чем закусить, и она так не напьётся.Где мать добывала водку, Светка не знала.На рынке была другая жизнь.Она видела, как к торговкам приходили их дети, со школьными рюкзачками, чистенькие, в красивой одежде.Как ей хотелось тоже быть такой чистой и довольной.У них с матерью даже зеркала не было.Однажды Светка купила маленькое зеркальце, но мать его тут же пропила.Она всё пропивала. Даже колготки и кофточки, которые отдавали Светке сердобольные торговки.

Когда инспекторша из милиции предложила пойти жить в детский дом, Светка сразу же согласилась.Она хотела учиться, хотела стать счастливой. Но стать счастливой оказалось не так-то просто.Всё началось с учёбы.Русский и математика давались с таким трудом, что удивлялись даже учителя.Светка смотрела в учебник, а цифры расплывались и сливались в какую-то тошную муть, сердце бухало, жить не хотелось.Психолог сказала-педагогическая запущенность.В десять лет Светка училась с первоклассниками, малыши плакали вместе с ней, а ровесники смеялись.Охота было убежать. Но куда? Светка даже не знала, где мать. Та ни разу не приезжала.

Светка не могла понять-почему так.Ведь она искренне старалась.Она учила стихотворение весь вечер, а утром не помнила ни строчки.А ведь она не была тупой, нянечки не могли нахвалиться, какая она смышлёная.Как бороться с тем, чего не знаешь? Протест поселился в маленькой детской душе. Но против кого этот протест?

Пока Светка разбиралась в своих ощущениях, в детдом пришла мама Люба. Светка тогда не понимала в полной мере, что значит"семейная группа".Ей было уже двенадцать, детский дом надоел как горькая редька, а у мамы Любы был большой дом, две коровы, куры, собака, кот и две дочки, одиннадцать и четырнадцать лет-сёстры.Был и отец, дядя Лёня, но он редко бывал дома, работал дальнобойщиком.Потом Светка часто думала- зачем её взяли из детдома? За неё государство платило-то всего десять тысяч, да маме Любе стаж шёл.

 Глава 5.Поваляево.

-О-о-о-й-ли-и-шенько! Да что же это такое делается!...
Зина выла вместе с метелью возле маленькой девочки, лежавшей в одеяле прямо на снегу возле железнодорожной насыпи.

-Подыми её, Семён!- кричала она мужу.
-Да ты сдурела! Здесь каждый день мертвецов с поездов скидывают!-возмутился Семён. Но сердце сжалось.Уж больно похоже лежит девчонка.Вчера дочку схоронили, так и стоит перед глазами, как в гробике лежала.С куклой схоронили.И эта с куклой лежит.Как жить?
И баба ещё беснуется.Говорит, у неё снег на лице тает.Закутали в тулуп, повезли.
Дома в дочкину кроватку положили, Зина побежала за бабкой Марфой.Та сразу велела баню топить.Одежду сказала всю сжечь, куклу Зина не дала, вымыла её с щелочным мылом и положила на снег вымораживаться.
Бабка Марфа сказала-Бог тебе дитё посылает.Если ночью не помрёт-сто лет будет жить.
Спать не могли и не разговаривали.Семён вставал курить, томился.Зина то стояла возле кроватки, то молилась то сидела в сенях в темноте.Плакать не могла.Казалось, дочка второй раз на глазах умирает.
А под утро оба задремали.Зине приснился сон-она молодая, беззаботная, идёт по весеннему лугу и поёт, и так кругом светло, хорошо.И в избе было хорошо, когда она проснулась.Снег кончился, солнце припекало через окошки.
А в кровати сидела девочка, слабая как былинка, с клочками волос на голове-вчера кое- как состригли с бабкой Марфой.
Зина как зажала себе рот руками, так и осталась стоять.Семён зашёл с улицы, в тулупе, с охапкой дров.Девчушка аж встрепенулась от страха.Зина к ней бросилась как птица раненая, схватила на руки, укутала шалью и как давай реветь.Семён на неё даже маленько прикрикнул.На крик вылезла из-за печки кошка.Вся изогнулась, иззевалась и уселась посреди избы умываться.С кошки и пошло знакомство.
-Кошка у нас Муська.Я -тётка Зина, это-дядька Семён. А ты чьих будешь?
-Меня зовут Катя Шувалова.

Тут опять пришла пора Зине завыть в голос. Дочку тоже Катюшкой звали.
-Хватит уже выть,-внушительно сказал Семён,-день на дворе.Давай печь топи, кашу вари.Думаешь, она от твоего вытья выздоровеет?
Спохватившись, Зина быстро посадила Катюшку на большую кровать, обложила хорошо одеялом, даже обнаглевшую Муську не стала сгонять.Кинулась печь топить, котелок с водой поставила и тесто на пирог завела.Побежала за занавеску, стала дочкины вещи из сундука доставать.Юбка большеватая, а кофты впору.Надевает на Катюшку, а сама плачет.Хоть и не в голос уже, а слёзы льются.

Тут уже и самовар засвистел, и картошка сварилась.
Бабка Марфа пришла проведать, и её за стол усадили.На радостях по стаканчику налили.За новорожденную.

Глава 6. Беременность.

Костя не звонил.Второй час сидела Светка возле телефона и ждала.Несколько раз набирала номер.Абонент недоступен.Она отупела и уже не плакала.Вчера она ему сообщила, что беременная.Он, вроде бы сильно и не испугался, сказал, что надо подумать как лучше. Он не может так сразу.В животе у Светки как заныло в тот момент, так потом уже больше не отпускало.Косте в ночь надо было на работу.Он заторопился домй к родителям, нужно ещё тормозок собрать, переодеться.Сказал, что как с шахты выйдет, позвонит.И вот- недоступен.

Костя был первым мужчиной в её жизни.Светкина красота привлекала мужской пол.К тому же к двадцати  годам у неё сформировался хороший вкус, какое-то врождённое чувство меры в поведении, непонятно откуда взявшийся некоторый аристократизм. Она училась на последнем курсе медучилища, детский ступор с обучаемостью прошёл, и теперь она навёрстывала упущенное- изучала английский для медсестёр, ходила на компьютерные курсы.
Параллельно с учёбой работала санитаркой в местной больнице.Молодой организм легко выдерживал нагрузки.
От мамы Любы Светка ушла ещё на втором курсе. Не прижилась.
От училища ей дали место в общежитии. Там она и познакомилась с Костей, он приходил туда к другу.
Костя был хороший, ласковый, работал на шахте, заочно учился в горном техникуме. Светке казалось, что он- лучшее, что было и будет в её жизни, Без пяти минут медсестра, она даже не задумывалась о беременности.Летела на крыльях, готовая всю душу отдать. И вот теперь- абонент недоступен.
В училище Светка такая была смурная, что кураторша попросила зайти после занятий.
Кроме них двоих в преподавательской никого не было, Светка разревелась и рассказала всё.Расторопная кураторша уточнила у Светки срок, тут же позвонила куда-то и на всякий случай договорилась.
-Сегодня разговаривай со своим Костей.Если ни до чего не договоришься, завтра в женскую консультацию к восьми утра.

-Что делать? Может, это какое-то недоразумение?
Светка знала, где Костя живёт.Один раз была у него дома, когда родителей не было. Она решила съездить.
Дверь открыла мать. Костя выглянул из комнаты, покраснел чуть не до синевы, пробормотал:" Это ко мне". Мать сказала:" Проходите, вот вешалка".И ушла.
Светка зашла в комнату, закрыла дверь. Костя смотрел на неё как враг. Светка и не знала, что так бывает.
-Чего надо?
По змеиному зашипел Костя.Светка растерялась.С десяти лет хотела она только одного- счастья, и никак не получалось.
Костя шипел что-то про недоразвитую детдомовку, про шантаж, про знаем мы эти штучки с беременностью.
У Светки в голове всё шумело, она хотела к Косте прижаться и сказать, что любит, но он больно взял её за плечо, сунул ей пальто в руки и вытолкнул в подъезд.
Вечером она всё же пыталась ему звонить.Безуспешно.
А утром в женской консультации ей дали таблетки.И велели дома ждать.Лучше, чтобы рядом находился близкий человек.Таблетки стимулировали выкидыш.

Больно было невыносимо.В низ живота как будто наложили булыжников, казалось, всё внутри разрывается.Светка крючилась на полу, зажав зубами жгут из общаговского полотенца.Медсестра всё-таки.Из близких она была у себя одна.
А потом всё закончилось. И в животе, и в голове осталась одна пустота.Измученная Светка уснула.

Потом она целую неделю думала, кто виноват. Она сама, Костя, родная мать, мама Люба. Никто не виноват.Просто жизнь такая.До двадцати лет она пыталась быть хорошей.Вознаграждение не заставило себя ждать.Косте она уже больше не звонила.

Глава 7.Сэр Микаэль.

Сэр Микаэль радовался жизни.Лежал в тени под навесом, солнце безжалостно зажаривало дом и плоский бассейн для купания, отражаясь от него как от огромного зеркала. Ещё только май, что же будет летом.
Навес и дорогие очки надёжно защищали сэра Михаэля от солнечной агрессии, он блаженствовал.Гози сервировала стол для завтрака на четыре персоны. Адам вчера приехал на каникулы, а Макс жил у них уже неделю. Поссорился со своей темпераментной итальянкой. Микаэль этого не понимал. Он тоже иногда ссорился со своей женой, точнее, она ссорилась с ним.Но ему и в голову не приходило уходить из дома.
Свой дом он обожал, это было его детище.Точнее, их с женой. В муках рождённое.
Сколько сладких мечтаний о таком доме имели они вместе с Эммой. Эмма- верная подруга.К тому же, удачно оказалась с еврейскими корнями. На пятом курсе она ему по секрету сообщила, что можно уехать в Израиль. А оттуда- хоть куда. Сэр Микаэль тогда ещё не был сэром Микаэлем, а был просто Мишкой Каньшиным.
 Была перспектива после мединститута поехать в село на три года, поэтому Миша выбрал хоть куда.

В Америке институтского английского хватило на укладку кирпичей, жена в это время мыла полы в отелях. На всю эту канитель ушло три года. Ещё год на сдачу языкового и медицинского минимума. Потом несколько лет работали в городском хосписе, но уже оба- врачами. Копили деньги, экономили на всём. Ещё через год открыли свой праксис.
 Так что какие уж тут уходы из дому. За этот ещё кредит не выплачен.Ленивое течение мыслей прервала Эмма. Безжалостно и решительно. Хирург и скальпель.
— Кушать подано, сэр. Вставай.
Сэр Микаэль поднялся с лежанки, спустился по лесенке в бассейн, пробрёл по нему по шею в тёплой воде и вышел со стороны террасы. Охладитель плохо работает. Не забыть посмотреть.
— Сколько тебе говорить, чтоб ты в сланцах по бассейну не бродил! Он для плавания. Он называется- плавательный бассейн.
-Прости, дорогая.
— А если дети будут в туфлях по бассейну ходить? Вместе с жёнами?
 Сэр Микаэль счёл этот вопрос риторическим и оставил без ответа. Тем более, что Адам пока неженат.
Гози вышла уже без фартука, с сумочкой, попрощалась до вечера.Сынульки, оказывается, ночью ездили развлекаться. Что было папу не позвать.

Глава 8. Семейное счастье.

У Сергея квартира была намного больше, чем у Нины.После смерти отца две комнаты стояли захламлённые, Сергей туда даже не заходил.
Решили сразу сделать большой ремонт, наняли рабочих. Временно жили у Нины в её кремовом совершенстве.

Сергей летал. Он был рак по гороскопу. А раки-мужчины не любят своих женщин, они их обожают. Это Нина вычитала ему в гороскопе.

Сергей и Нина поженились. Свадьба была скромная. Из Германии прилетел Антон, своего брата Нина даже не стала звать, посчитала, что это не такой уж повод, чтобы специально лететь из Америки. Позвала свою любимую соседку Леночку. Эта Леночка годилась Нине в дочки. Сергей подозревал, что это и была основная причина такого нежного к ней отношения. У него было такое чувство, что он даже слегка лишний в этом тандеме. По крайней мере, он был уверен, что Леночка его  недолюбливает.
После загса посидели вчетвером в Шерлокклабе. Антон блистал, стараясь произвести впечатление на красивую молодую гостью. Но Леночка только вежливо улыбалась. Похоже, история Сергея повторялась. Антон тоже не пришёлся ко двору.
Нина и Сергей были счастливы. Договорились, что теперь прилетят в Лейпциг с ответным визитом. Леночка тоже была приглашена. Ответила что-то вежливо- невнятное насчёт графика работы.
Уже во втором часу поехали домой. На завтра договорились ехать на Воробьёвы горы. Леночка, конечно, отказалась.

 Глава 9.  Ленинград.

 -Товарищ Бабанова Екатерина Семёновна! -Я!
-Вы зачислены на первый курс школы фабрично- заводского ученичества при нашей фабрике! Поздравляю!
Счастью Катюшки не было предела! Хоть и была заранее договорённость, и отвозил отец в Питер убережённую от колхоза свинью, а всё равно до конца не верилось.
В прошлом году принёс папаня газету с объявлением- "школа ФЗУ при ордена Октябрьской революции прядильно-ткацкой фабрике" Рабочий" в Ленинграде объявляет набор учащихся: прядильщк-30, сновальщик-35, отделочник волокна-25, обработчик волокна-40. Принимаются лица от 15 до 18 лет с образованием 7 классов. Подавшие заявления должны пройти испытания по русскому языку и математике."
Мама Зина, как это объявление услышала, так возле печки и присела на табуретку.
-Да ты чего! Зин! Катюшке на следующий год-семнадцать. До старости с нами не пробудет, пусть едет в Питер, учится. Ей там самое место. Мы с ней съездим до Аграфены, осмотримся, сами в эту школу сходим, разузнаем. А там посмотрим.
Катюшка сначала тоже растерялась. Но когда папаня сказал, что вместе поедем, сразу успокоилась.
Поехали на поезде. До станции дядя Митрий на лошади довёз. У Кати душа замирала от страха. Что-то помнилось ужасное о поездах. Но что? Она ведь из своего Поваляева никуда не выезжала.
Ах, Ленинград! Ещё на вокзале Катя поняла, что отец прав- ей тут место.

Глава 10.Американские горки. Света Кеннет. Калифорния.

Калифорния.
Но не та Калифорния, где Арнольд, голливудские улыбки, и всё сверкает.
А вонючий хоспис, неподъёмные больные, дежурство в разные смены и людское горе, злость, неприкаянность. Волны постперестройки понесли людей в разные стороны, понеслась и Светка за американским счастьем.
В отелях постели застилать.
Детдомовцы- народ живучий. Зацепилась. Зубрила английский, подтвердила диплом, устроилась в Хоспис. Из хостела переехала в малюсенькую студию под потолком. Раз в неделю можно позволить себе дешёвый бар на окраине. Предел мечтаний.
Мужскому полу Светка больше не верила. Да и верить было особо некому. Мужики ищут, к кому пристроиться. В Калифорнии красивых много. Счастливых мало.
Света Кеннет жила как пантера, готовая к прыжку. По дешёвым барам не ходила, одежду покупала только дорогую, хоть и на распродажах. Копила деньги. Ждала своего выхода.
 
Глава 11. Я пряду, а нитка тянется. Мне работа очень нравится!

1931 год. Екатерина Бабанова- ученица школы ФЗУ.
-Жить стало лучше, товарищи! Жить стало веселее!
Товарищ Сталин был, как всегда, прав. Закружилась Катюшка в советском вихре! Каждый день что-то новое. Харьковский тракторный выпустил новый трактор! Первый полёт легкомоторного самолёта"Омега"!
— Колхозник, будь физкультурником!
Катя стеснялась надевать короткие белые трусы. Володька Колпин её стыдил:
-Будущая комсомолка, называется! Как же ты собралась в комсомол вступать, если подвержена пережиткам прошлого!
Катя краснела пятнами, но трусы надевала. Нормы ГТО. Иначе и в комсомол не возьмут.
-Хорошо, что отец не видит,- думала Катя, и опять заливалась бордовым.
Володька был местный, детдомовский, он уже закончил ФЗУ, работал на фабрике наладчиком. Старше был всего на 3 года, а казался совсем взрослым. Сразу взял шефство над застенчивой Катюшкой.А она только рада.
-17 лет, а веду себя, как маленькая,- переживала Катя,- Тоня Матушкина, вон, ничего не боится. Целуется уже!
Катя, Тоня и ещё две девочки жили в общежитии на Коллонтай. Утром бежали все вместе на занятия, Тоня ходила ещё в авиамоторный кружок, а Катя в швейный. Тех, кто хорошо учился, обещали летом послать на море. Что это за море! Хоть бы разок посмотреть!
Вечером ходили гулять по Невскому. Мимо "бывших". Володька только присвистывал:
-Во жили, буржуи! Вот что в таком дворце одному делать!
У Кати неприятно дрожало в душе. Какие-то смутные образы. Как будто она бежит куда-то в тумане. Сердце колотится! Такой страх накатывал! Особенно канал Грибоедова что-то будил в душе. Катя думала, надо одной сюда прийти, походить, рассмотреть всё спокойно.

Глава 12. Братья Каншин

-Макс вообще обнаглел, — лениво думал Адам, лёжа на удобной кровати в своей комнате в родительском доме. Родители ничего не меняли после отъезда сыновей, за каждым так и осталась его детская.
— Зачем тогда вообще жениться!
Вчера на ночном диско Макс такое вытворял! Напился до выпученных глаз. Вцепился в бедную Свету как клещ. А ведь видно было, кто ей на самом деле понравился. Она ведь не к нему подошла, а ко мне. Такая секси эта Света! Блонд. Глаза голубые. Фигура. И одета так! Звезда Голливуда. Адам, кстати, так сначала и подумал.
Она спросила, входят ли напитки в билет. Конечно, входят. Видно, не часто по таким заведениям ходит. С такой внешностью любые напитки можно бесплатно получать.
И тут Макс налетел, как дикий вепрь. Адам не успел"мама" сказать, как Света уже выплясывала с Максом в самой гуще толпы. Ну до чего же она красивая! Адам посасывал коктейль и наблюдал от стойки. А потом Макс притащил её за руку к столику и познакомил с Адамом. Ну не наглец! Интересно, сообщил ей, что женат?
За весь вечер Макс не дал Адаму рот раскрыть, даже в туалет увязался Свету провожать, чтобы не заблудилась.
Сейчас они у Макса в"детской". Интересно, как будет выкручиваться перед родителями? Адаму было слышно движение в соседней комнате. Наверное, встали, молодожёны. Надо тоже вставать. Он знал, что в саду уже накрыт стол к завтраку.

Глава 13. Света Кеннет. Медсестра из Болгарии.
 
Света была довольна прошлым днём, а точнее, прошлой ночью. Братья Каншин- это крупная дичь. Целью был, конечно, Адам. Она даже не ожидала, что поразит две цели одним ударом. Ничего, война план покажет. Адам тоже смотрит на неё как телёнок.
Братья Каншин были бы, конечно, поражены в самое сердце, и "опытный" Макс, и наивный Адам, если бы узнали, что Света уже месяц за ними охотится. А тут такой случай! Света даже знала, что Макс поссорился с женой.
Она ехала за ними по дороге к родителям. И хорошо, что не вернулась назад. Решила обдумать, как действовать дальше. И тут такая удача! Через час они поехали назад по серпантину. Наверняка, на субботнее ночное диско. Последнее время Света бывала там каждую субботу, несмотря на дороговизну. Есть, всё-таки, Бог на свете! Неужели, наконец, удача повернулась к ней лицом! Ну уж теперь-то она её не упустит. Будет обдумывать каждый шаг!
-Гуд монинг, диа!
Света захлопала наивными глазами на Макса.
-Как спалось?- Интересно, скажет, что женат?
-Макс, завтракать! Все только тебя ждём!
-Иду, мама. Пять минут!
Вся семья, включая Адама, уже сидела за столом в саду, когда Макс со Светой, держась за руки, вышли на террасу. Адам наблюдал с интересом.
Сэр Микаэль от неожиданности снял очки.
-Это что ещё за шлюха?- обратилась мама к Адаму.
-Она медсестра. Из Болгарии.
Больше Адам о ней ничего не знал.

Глава 14. Коростышев.

 Счастливая советская семья. Екатерина и Владимир Колпины.
Ездили в Поваляево за благословением. Катя видела сквозь сон, как мама Зина ночью крестила её иконой. Пускай.
У Кати в трудовой книжке записано- прядильщица ордена Октябрьской революции прядильно-ткацкой фабрики" Рабочий". А в студенческом билете записано- студентка второго курса Ленинградского заочного индустриального института, отделение производственного машиностроения.
Володька тоже учится вместе с Катей. На фабрике -несменяемый комсорг, так и бегает везде бегом, всё успевает, неугомонный. Это он её и в институт подбил поступать, сама бы она никогда не решилась.
Вчера принёсся как ошпаренный, и Тоню Матушкину приволок для солидности. Срочно надо на Украину ехать, под Житомир. Там ткацкое дело поднимать.
— А институт как же?
-Так мы же всё равно на заочном, на сессии будем приезжать, и стариков будем навещать. Всё равно уже три путёвки выписаны. Там нам и квартиру дадут, здесь ещё сто лет будем в общаге ютиться. Как тебе не стыдно, ты же комсомолка!
Катя не знала, что и думать.
-К моим съездим, тогда и решим.
-К каким твоим! Завтра поезд, билеты уже забронированы. Потом письмо напишешь.
Всё по- угорелому.
Не успели опомниться- посёлок городского типа Коростышев, Житомирского района. После Ленинграда- деревня деревней. Молодых специалистов начальство приехало встречать прямо на вокзал. Сразу отвезли по квартирам- Колпиным двухкомнатная, Матушкиной-однокомнатная. На одной площадке.
Всё быстро,  непонятно- к худу или к добру. Шёл 1936 год.

                Глава 15. Болезнь.

Квартира Сергея к июлю была полностью готова. Рабочие привезли и смонтировали новую кухню, в спальне уже стояли в упаковке кровать и два зеркальных шкафа. Нина взяла отпуск, чтобы спокойно за всем приглядывать. К тому же, ей слегка нездоровилось, отпуск был кстати, можно было подольше поспать утром.
Сергей и Нина радовались как дети, планировали новоселье на следующей неделе. Сергей тоже уже написал заявление на отпуск.
В разгар рабочего дня позвонила Нина. Но по телефону говорила совсем другая женщина.
— Добрый день. Вы меня извините, я подумала, что лучше Вам позвонить. Вы только не пугайтесь. Тут в телефоне записано- любимый.. И я вот подумала..
-Господи, да говорите быстрее, что случилось, где Нина?
-Да я не знала, что её Ниной зовут..
-Да говорите же, где она?!- закричал Сергей так, что заглушил двигатели в цехе.
Да она упала и не дышит, я уже Скорую вызвала.
— Боже мой, где вы?
-Да тут возле булочной на Маросейке. Маросейка,9.
— Умоляю, дождитесь меня, я сейчас приеду, если Скорая приедет раньше, спросите, куда её повезут, пожалуйста, держите телефон у себя на всякий случай. Умоляю, дождитесь меня!
Сергей выскочил из экспериментального цеха, по дороге сорвал халат, бросил прямо на пол.

                ГЛ.16.ВОЛК И ДВОЕ КОЗЛЯТ.

 Медсестра из Болгарии с ходу оценила обстановку. Толстеющий папа- подкаблучник, мама в позе обличающего Торквемада и братец Иванушка, который Адам.
-Ну, хоть с этим проблем не будет,-подумала Светка, глядя, как Адам принимает картинную позу.
Скромно опустив очи долу, слегка заплетая ногами, донельзя смущённая и приятная во всех отношениях Светка, как бы делающая попытки спрятаться за спину своего рыцаря, неумолимо приближалась к семейному  столу. Макс тянул её за руку, Светка вроде как слегка притормаживала, всем своим видом как бы говоря: Ой, а, может быть, не надо?..
Эта немая сцена производила нужное впечатление только на Адама. Папа был стреляный воробей, а мама была с еврейскими корнями.
-Лоретту бы сюда, она бы тебе перья повыщипывала,- подумал сэр Микаэль.
-Макс, однако, тоже недалёкого ума,-подумала Эмма, невольно сравнивая сына с отцом.
— Это Света, она немного говорит по-русски, они в Болгарии учат русский язык в школе.
Света слегка зарделась и залопотала по-английски. Что, мол, извините, я, вообще-то, не такая, и всё в таком духе.
Адам подскочил и подставил стул, мама облилась ещё одной порцией яда, папа ехидно подулыбнулся, не представляя, что его ждёт в скором времени, часы затикали, семейный завтрак начался.
 
Гл.17. Между трёх огней
 
 Катя потихоньку обживалась на новом месте. Володька вообще только ночевать приходил, его сразу поставили парторгом, да не только на ткацкой фабрике, а и на лесопилке и на каменном карьере. Похудел, одни глаза торчат. Но весёлый. Как всегда- впереди планеты всей.
Катя тоже крутилась как волчок. На базе суконной фабрики решено было создать новую хлопчатобумажную фабрику, специалистов катастрофически не хватало, Катю сразу поставили управляющей всеми делами новой фабрики.
Стройка шла вовсю.Машинное отделение было готово, в корпусах красильного и прядильного цехов шла внутренняя отделка, был уже заложен фундамент под склад для сырья.
На партсобрании Катя сидела вся пунцовая, чуть не плакала.
-Да как же я буду! Тут мужчина нужен!
-Мужчины с образованием у нас в дефиците,- шутил директор фабрики.
А любимый муж Володя поддержал, как всегда:
— Ты же коммунист! Нам нельзя отступать!
И дали ей Тоню Матушкину в заместители.
-Хорошо, хоть Тоня с нами поехала,- утешала себя Катя.
Тоня ничего не боится! Как же Катя ей завидовала! Где Кате надо полчаса объяснять рабочим, почему, да зачем- Тоне достаточно один раз глянуть. А уж если брови нахмурит-никому не поздоровится.
-Вот кого надо было парторгом ставить!- смеялся Володька.
-Парторг- это не для меня. Я на передок слабая!- без тени смущения объявляла Тоня.
Кавалеров Тоня меняла, как перчатки.За полгода пятерых точно сменила. А на шестом застряла. На Исааке Ароновиче, местном библиотекаре. Может, принадлежность его к древнему иудейскому роду, может, склонность к меланхолии, может, ещё какие-то скрытые достоинства пленили Тонину душу.
Исаак Аронович был на полголовы ниже, в талии тоньше, и голос его не мог соревноваться по зычности с голосом возлюбленной. Да ему бы и в голову не пришло с кем-то соревноваться. Дело шло к знакомству с мамой. Смущало только одно- нежелание вступать в партию.
-Ися! Ты ведь Маркса читал!
-Читал, мой соловейчик.
-Да ведь он всё по полочкам разложил. Ты с чем-то не согласен?
-Да что ты, мой птенчик, во всём согласен.
-Вот давай завтра и подашь заявление в партию!
-Солнышко ты моё! Да я бы с радостью! Но я не готов. Не созрел. Ты не сердись, голубочка, мне нужно время.
-Какое тебе время!
-Ну, может, годик.
-Какой годик! Через неделю пойдём и подадим!
-Да ты мой кусочек счастья!  Давай таки оставим меня на недельку беспартийным.
А время летело, как сумасшедшее. На новую фабрику уже оборудование завезли.Катя с Тоней подумывали о швейном цехе. Ведь тогда можно было бы весь посёлок одеть. А у Володьки вообще наполеоновские планы- сделать Коростышев городом.

-Да какой же с него город! Здесь всего населения меньше семи тысяч. По Невскому вечером больше народу гуляет.

-По Невскому гуляют, а у нас работают! Ты считай! Наша суконная фабрика, да сейчас ещё хлопчато-бумажная заработает! Винокуренный завод, бумажная фабрика, лесопильный завод, каменный карьер! Это я только крупные перечислил!

У нас тут такое производство! Рабочий класс должен жить в городах! У нас и так по факту город! Бюрократию мы одолеем!

-У нас,- думала Катя. Мужу не сознавалась, но ждала, когда Володька всё здесь поднимет на нужный уровень, и можно будет вернуться в любимый Ленинград.
 
Незаметно подошла зима, а с ней и зимняя сессия. Катя переживала. В эту сессию серьёзный экзамен- История СССР после Октября. Даже неизвестно, кто принимать будет. Ни учебников, ничего. Здесь в библиотеке у Исаака Ароновича одни жизнеописания купцов и польских панов, хорошо, хоть классики марксизма-ленинизма в полном объёме.
Но всё равно Катя радовалась предстоящей сессии. Как она соскучилась по маме Зине и по отцу! Письмами так не расскажешь. Тем более, родители не очень-то горазды писать, пока осведомятся о здоровье, да соблюдут все письменные приличия, непривычная к письму рука устанет.
Полгода  не виделись. Хорошо, хоть в институт надо ехать. Так бы ни за что не отпустили. Катя уже подарков наготовила, сама шила по вечерам.
-Пока, конечно, на местном сукне сильно не развернёшься. Скоро новая фабрика заработает, будет и ситец, и шёлковый сатин! Вот уж тогда таких кофточек маме нашью!- мечтала Катя.

 ГЛ.18. Горе.
 
Сергей Иванович был как в тумане. Не мог собрать мысли в кучу. К Нине его пустили на 10 минут. Она была вся в трубках, с закрытыми глазами. Врач что-то говорил. Сергей Иванович запомнил только, что Нина в коме, и что у неё был сердечный приступ.
-Крепитесь,- сказал врач.
Сергей не помнил, как он добрался до дома. Лёг на диван и провалился в какое-то вязкое болото.
Из этого болота его вырвал звонок в дверь. Звонок звенел и звенел, и всё-таки вытянул Сергея Ивановича на поверхность.
Он заставил себя встать, еле доплёлся до двери и открыл. На пороге стояла Леночка.
-Сергей Иванович, что случилось? Я уже час звоню. Мы договаривались с Ниной встретиться.
-Нина в больнице. Всё плохо.
— А что случилось-то?
-Сердце. Упала на улице.
— А в какой больнице? Я съезжу.
— К ней нельзя. Только звонить и спрашивать.
-А номер какой?
-У меня где-то в пиджаке, Вы сами поищите, я лягу.
Сергей Иванович лёг, а Леночка начала потрошить пиджак.
-Я Вам чаю сделаю,- с этими словами Леночка ушла на кухню.
Она почти силой усадила Сергея на диване и заставила выпить до дна отвратительный приторный чай. Он послушно выпил, потому что хотел, чтобы она скорее ушла.
Леночка ушла, и Сергей Иванович снова уткнулся лицом в диванную подушку.
Через какое-то время он проснулся оттого, что не мог дышать. В груди была такая боль, что он даже не мог выпрямиться. Скрючившись, дошёл до телефона, кое-как набрал-03 и сказал адрес. Сил хватило, чтобы доплестись до двери и открыть её. Там возле двери его и обнаружила приехавшая скорая.
 
Глава19. Белые начинают и выигрывают.

Чудны дела твои, Господи. Макс, оказывается, уже почти полгода находится в процессе развода с Лореттой. Ей надоел бедный, по её итальянским понятиям, порядочный Макс, и она завела себе барона из своих итальянцев.
 На развод они с Максом подали по обоюдному согласию, прожили вместе всего пару лет, детей не завели, совместного имущества не нажили. По упрощённой форме по закону штата Калифорния весь процесс должен уложиться в полгода. Макс не говорил родителям, не хотел слушать папины саркастические шуточки и мамины нравоучения. Когда он женился, оба в один голос твердили, что этот брак долго не продлится. Хорошо, что послушал тогда отца и заключил брачный договор, иначе сейчас остался бы  без дома. Хотя, Лоретта так хорошо устроилась со своим бароном, что вряд ли стала бы затягивать развод из-за имущества, ей хотелось как можно быстрее освободиться от Макса и заделаться баронессой.
Светка даже и мечтать не могла, что всё будет так удачно складываться. Она знала, по сколько лет тянутся бракоразводные дела. Она каждый день заходила на сайт суда, но там пока висело одно и то же- идёт процесс.
Света летала и порхала по новому дому, обустраивала семейное гнёздышко. Одна беда- надо было срочно лететь в Болгарию. Выручать бедную старую тётю. Мошенники поместили её в дом престарелых и хотят оттяпать квартиру. Тётя без Светы никуда. Макс тоже хотел лететь. Но Света была категорична- он ей там будет только мешать. Она быстренько слетает, выручит тётю, и назад. Света должна о ней позаботиться, ведь у неё, кроме Светы, никого нет.
-Какая добрая,- думал влюблённый Макс, вспоминая невольно подлую Лоретту. Уж та ни о ком, кроме себя, любимой, не заботилась.

Глава 20. Начало конца.

Пятого декабря 1936 года на Чрезвычайном  VIII съезде советов была принята новая конституция.
Сталин писал в комментариях :  "Полная победа социалистической системы во всех сферах народного хозяйства является теперь фактом.
А что это значит?
Это значит, что эксплуатация человека человеком уничтожена, ликвидирована, а социалистическая собственность на орудия и средства производства утверждена как незыблемая основа нашего советского общества.
В результате всех этих изменений в области народного хозяйства СССР мы имеем теперь новую, социалистическую экономику, не знающую кризисов и безработицы, не знающую нищеты и разорения и дающую гражданам все возможности для зажиточной и культурной жизни."
На это радостной ноте Катя и Володя отправились в Ленинград на сессию. На Новый год ездили в Поваляево. Наконец, побыли все вместе. Катя видела, как довольны родители.Мама Зина даже прослезилась при виде Катиных подарков.
-Даже надевать страшно, я и молодая такого не носила. Какая же ты умница выросла, доченька!
Отец вёл степенные беседы с Володькой- о политике, о новой конституции, о жизни в Коростышеве. Приходила и бабка Марфа, старая уже, еле ходит, а глаз зоркий. Она и сообщила новость.
— А ты, девка, знаешь, что беременная? Дочку родишь.Жди к сентябрю.
Новость была хорошая, Катюшка давно мечтала о девочке.
-Если правда, бабка Марфа, я её Аней назову.
-Ну и назови. Вы люди городские, вам можно. А у нас в деревне звали бы Нюркой.
Володя как всегда верил только в научный коммунизм.
-Откуда она может знать? Чушь собачья.
А Катя верила. И родители её тоже верили. Они всегда верили бабке Марфе.
В университете всё кверх ногами. Шестого января нового 1937 года- перепись населения. Володька, конечно, записался переписчиком. Как раз в день экзамена. Катю так и не уговорил.Она не хотела целый день по морозу бегать до двенадцати ночи. Теперь она себя берегла.
В университете непонятно что творится, в эту сессию опять новый декан. Это уже третий с 1935 года, когда Катя на первый курс поступила. После убийства Кирова постоянные аресты. Уже газету открывать не хочется.Преподавателей скоро не останется, кругом враги народа. А Володька только своё твердит:
— Раз посадили, значит, виноват. Советская власть зря не посадит.
Катя в душе жалела, что пошла в институт, это всё не для неё, Володька за собой утащил. Катя привыкла, что он в доме голова, старалась с ним не спорить. Конечно, гордилась им и любила.

Глава 21. Всё плохо, но всё хорошо.

 Из вязкого тумана начали выплывать лица, одно из них казалось знакомым. Сергей никак не мог понять, кто это.
Волны тумана относили его от берега, но Сергей снова возвращался и снова силился узнать.
-Серёжа, это я. Ты меня узнаёшь?Сергей хотел что-то спросить, но волны ласково и упрямо тянули его назад. Тогда Сергей рассердился и сел на кровати.
Медсестра сделала знак Антону молчать и медленно села рядом с Сергеем.
-Попейте водички,- сказала она, поднося стакан прямо  ко рту больного.
Сергей послушно попил, даже не попытавшись взять стакан.
-Бегите за доктором, без шума- шёпотом велела медсестра. Антон буквально вылетел из палаты.
Сергею становилось всё лучше, но память не возвращалась. Он засыпал и просыпался, и всё время видел Антона. Антон держал его за руку, что-то говорил, но Сергей оставался равнодушным. Он уже сам ел, сам ходил в туалет в сопровождении медсестры, но так ничего и не говорил. Смотрел сквозь людей. Молча ждал, когда они отойдут, чтобы смотреть в стену напротив кровати.
-Только время и терпение,- говорил врач.
На все вопросы Антона о диагнозе, врач говорил, что пока ничего непонятно, нужно ждать анализов. А добродушная медсестра сказала, что раз результата анализов так долго нет, значит, что-то "высевается".
И вот это что-то, видимо, высеялось. Потому что, несмотря на воскресенье, в палату вошли трое мужчин. Антон сразу понял, из какого ведомства гости, и внутренне подобрался.
Гости представились коллегами по работе, задали несколько вопросов о самочувствии, оценили ситуацию и удалились. После их ухода с Сергеем что-то произошло. Он сначала долго не отрываясь смотрел на Антона. А потом вдруг спросил:
— А где Нина?
Медсестра строго настрого приказала сразу бежать за врачом, если произойдут какие-то изменения, но Антон не мог в такую минуту оставить брата. Он подошёл и взял Сергея за руку.
-Где Нина?- опять спросил Сергей.
-Нина в другой больнице, Серёжа. Она уже тоже пришла в себя и спрашивала о тебе.
-А что с нами было?
-Вроде как сердце. Точно пока непонятно.
-Ты когда прилетел?
-Неделю назад. Сразу, как телеграмму получил.
-Иди зови врача. Я вернулся. Хватит тут валяться.
Антон радостный побежал за врачом.

Глава 22. Пришла беда, отворяй ворота.

Газеты принесли утром, перед планёркой.  Одна из работниц забрала их сразу, чтобы составить политобзор. Катя собиралась побыстрее провести планёрку и бежать на склад. Сама лично хотела отобрать лучшие образцы для изготовления ситца. И не однотонного, а с рисунком. Надоел грубый миткаль. Катя видела в мечтах, как в швейном цехе начнут шить красивые платья.Уже заказала пуговицы и крючки для швейного цеха. Тоня с группой работниц специально ездила в Иваново, перенимала передовой опыт. Машины и краску уже месяц как завезли, а работать на них некому. Вчера вечером вернулась, наконец, Тоня. Вся под впечатлением. Кате тоже не терпелось поскорее начать.
Перед планёркой по плану - политинформация.
 
"На февральско- мартовском пленуме ВКП(б) 1937 года товарищи И.В.Сталин, Л.М.Каганович, В.М.Молотов, Н.И.Ежов призвали к выявлению и разоблачению врагов народа"
"Враги народа сделали всё для того, чтобы извратить действительную цифру населения. Они давали счётчикам вредительские указания, в результате которых многочисленные группы граждан оказались не внесёнными в переписные листы."
"Троцкистско- бухаринские агенты фашизма, пробравшиеся к руководству ЦУНХУ."
"Змеиное гнездо предателей в аппарате советской статистики"
"Разгромим." "Заклеймим." " Не позволим."
Работница бойко зачитывала выдержки из газеты "Правда", а Катя всё никак не могла вникнуть, сопоставить. Девушка бодро приближалась к концу обзора, но Катя уже не слушала. Тоня тоже сидела растерянная, она-то ведь знала, что Володька принимал участие в переписи.
-Как же так? Разве её Володька стал бы выполнять вредительские указания?
Катя забрала газету, но читать  было некогда.
-На обеде спокойно почитаю, не надо пока об этом думать.
Думать об этом и на обеде не получилось. Перекусили с Тоней  в столовой суконной фабрики, перекинулись парой слов.
-Что-то я ничего не понимаю, чушь какая-то с этой переписью,-возмущалась Тоня.
-Я и сама не понимаю, вечером дома спокойно почитаю, да и Володя придёт, лучше объяснит.
Володя пришёл злой. Тряс  газетой, возмущался.
-Совсем с ума посходили, надо Сталину коллективное письмо писать. Без него здесь не разобраться. Я вот ещё Кравалю напишу, пусть он мне объяснит, что это за вредительские указания!
Кравалю Володя написал, но ответа так и не дождался.
В конце марта были арестованы 4 видных статистика ЦУНХУ. Следующим стал Иван Адамович Краваль, руководитель всесоюзной переписи населения 1937 года.
-Да разберутся! Быть такого не может! Его же не расстреляли! Ведётся следствие, вот увидишь, разберутся!
Катя верила мужу, что ей ещё оставалось.
В середине апреля Володьку вызвали в горком партии.
-Пиши объяснительную, рассказывай, как помогал врагам народа. Почему бдительность не проявил.А мы уже решим на заседании горкома, что с тобой делать. За такие вещи- партбилет на стол!
-Да ты мне давал партбилет?
- Ты не кипятись. Я не давал, но забрать могу. Ты же видишь, я тебя не на заседание вызвал, а на личную беседу. Даю время обдумать. У тебя большие заслуги перед нашим городом, жена на хорошем счету. Оступился- покайся, партия умеет прощать ошибки, партия не прощает предателей.
На следующее утро Володька уехал искать правду в Москву.

Глава 23. И всё заверте...


Бедный Макс изнемогал от любви. Писал по двадцать смс в день. Его Sweeti  отвечала раз в день, а то и в два. Тёте было очень плохо, её положили в больницу, Света от неё не отходила. К тому же нужно было ездить в суд. Связь была плохая, поэтому Света не звонила.
Через две недели тётя умерла. Света написала, что прилетит после похорон, примерно через неделю. Макс испытывал угрызения совести, потому что слегка обрадовался тётиной смерти.
Всю неделю не было даже смс. Но Макс уже сильно не расстраивался.
- Как она там, бедная.. Совсем одна..
Макс и не догадывался, что Света всегда была одна. Даже рядом с ним.
Света позвонила из аэропорта. Чувствовалось, голос расстроенный.
-Встречать не надо, я уже вызвала такси.
Макс отпросился с работы, полетел домой на крыльях любви. По дороге заскочил в цветочный магазин, купил корзинку роз в виде сердца.
Через час приехала Света, кинулась Максу на шею с рыданиями.
- Я так соскучилась! Бедная тётя! Как мы не ценим родных, пока они живы! Давай завтра поедем к твоим родителям!
Макс очень удивился. Мама не любила Свету. А Света, добрая душа, очень любила его родителей.
Договорились завтра к ним поехать. Без предупреждения. Сюрпризом. И чтобы Адам тоже был. Света очень любила, когда собирались все.

Глава 24. Неожиданный поворот.

Высевалось, высевалось- и высеялось. Антон не зря был подполковником, хоть и в отставке. Контакты с медсестрой сразу наладил. Она ему и сообщила под строжайшим секретом,что высевается такое гремучее соединение, какое в России и не видывали-и ацетат свинца, и цианид калия, и соединения мышьяка, и стрихнин до кучи.Хорошо, что вовремя привезли,иначе не выжил бы. Дело у органов на контроле. Вся больница в шоке.
 За больным круглосуточное наблюдение, все контакты отслеживать и в специальную тетрадь заносить.
Антон пошёл к Нине. Туда его уже вообще не пустили.Сердобольная санитарочка сказала, что всё хорошо, уже ходит сама, но пускать никого не велено.Антон пошёл назад к брату. Хорошо, что туда хотя бы пускают.
Врач пришёл в сопровождении тех самых гостей в строгих костюмах. На этот раз они представились по форме.

-Как чувствуете себя, Сергей Иванович?

-Да вполне хорошо, можно уже выписывать. Мне надо жену тоже из больницы забирать.

-Всему своё время, Сергей Иванович. С Вами вот товарищи хотят побеседовать.

Беседа сразу не заладилась, потому что товарищи первым делом потребовали ключи от квартиры.

-Да ведь это не моя квартира,это жены моей. Надо сначала у неё разрешения спросить.

При этих словах товарищи переглянулись с доктором и обратились к Антону.

-А Вы, гражданин, кем приходитесь больному?

-Родным братом.

-Можно Ваши документы?

Увидев немецкий аусвайс, товарищ на мгновение опешил,а затем возликовал.

-Мы Вас попросим проехать с нами для выяснения обстоятельств.

-Антон! Да что же это такое!

-Всё будет хорошо. Не нервничай, завтра я опять буду здесь.

В это время вошла медсестра с ключами.

-Вот, мы в вещах больного посмотрели, его ведь скорая доставила. Они дверь закрыли, а ключи отдали в приёмный покой. Там и адрес есть, с которого доставили.

-Ну вот, как всё хорошо обернулось,-подытожил один из товарищей.

 Глава 25. Горе.


Володя уехал в апреле и как в воду канул. Катя писала в Центральный комитет ВКП(б), в Верховный совет и в Народные комиссариаты Москвы и Ленинграда. Отовсюду приходил стандартный ответ:"Сведений не имеется".

Катя ездила в Москву и Ленинград, написала заявление в милицию. Металась и не спала по ночам. До тех пор,пока в начале июля в Москву не вызвали председателя коростышевского исполкома.

Он вернулся вечером и сразу послал жену за Катей. Жили в соседнем доме.

-Выйди, Галина, у нас разговор с Екатериной Семёновной.

-Садись,Катерина. Всё плохо. Про мужа забудь. Перестань его искать, иначе сама сгинешь.А тебе рожать. В августе тебе в декрет. Матушкину поставим на первое время, а там видно будет. Декрет закончится, вернёшься. Пиши заявление без содержания с уходом в декретный отпуск,я подпишу. Уезжай, а мне даже не говори-куда, и никому не говори.

-Фёдор Михайлович, Вы знаете, где он. Я чувствую. Скажите, умоляю, хоть что-нибудь.

Фёдор Михайлович встал, прошёлся по комнате, остановился перед Катей.

-Он в таком месте, Катя, откуда не выходят. У них там имён нет, только номера. Передачки там не принимают. Если себя обозначишь,живая не уйдёшь.

 Глава 26.Света Кеннет угощает будущих родственников болгарской халвой.

Макс со Светой приехали в воскресенье с утра, ещё до завтрака. Света была так подавлена, места себе не находила, не могла спать. Утром поднялась ни свет, ни заря. Макс проснулся от её рыданий. Смерть тёти просто выбила Свету из колеи.
-У меня теперь кроме вас никого не осталось. Бедная, бедная тётя. Она одна меня любила.
-Ах,Sweety, я тебя тоже очень люблю.
Макс не знал как ему утешить свою возлюбленную и предложил не ждать вечера, а ехать к родителям прямо сейчас. Они наверняка ещё спят, но зато можно будет вместе позавтракать. Света так обрадовалась этой идее.
-Я тогда возьму болгарские сладости. Соседка делала на поминки. И мне в дорогу дала. Грис халва называется. Это очень вкусно.
Она шлёпнула Макса по рукам.
-Потом все вместе попробуем.
Родители действительно ещё спали. Адам уехал на турнир по теннису, к вечеру обещал вернуться.
Гози по воскресеньям брала выходной, поэтому Света с Максом сами сервировали завтрак под навесом. В середине стола Света поставила блюдо с Грис халвой и накрыла салфеткой от мух и от Макса.
Влюблённые плавали в бассейне, когда появился сэр Михаэль в одних трусах. Увидев сына с подругой, он быстро ретировался.
Через полчаса вся семья была в сборе. Макс пригласил всех к завтраку.
Эмме нравилось всё это меньше и меньше. Итальянскую Лоретту она с трудом терпела, но относила эти отношения на счёт недалёкости Макса,который бежал за каждой юбкой. В папу.
Со Светой было сложнее. Уж очень она хотела понравиться. Эмма видела, что Света флиртует и с папой, и с Адамом. Это пугало. Эмме казалось, что здесь есть какой-то план.
Вся семья села за стол. Утром по навесом бесподобно. Солнце сюда по утрам вообще не попадает.
-Я прямо в нетерпении, всё утро мечтаю попробовать,- с этими словами Макс убрал, наконец, салфетку с Грис халвы.
-Это болгарская сладость, соседка дала,-пояснила Света,-Традиционное болгарское блюдо.
Макс, наконец, ухватил кусок, второй протянул отцу. Оба пришли в восторг.
-Папа, попробуй, это нечто!
Помни о своём диабете,-сказала Эмма.
Она единственная, кто не стала это пробовать. И она была единственная, кого не увезли в реанимацию. Света не сумела её уговорить.



Бриллиантовая Соня. Глава 27.Аня.

В Полысаево опять новый председатель. Совсем новый, из Ленинграда прислали.

-Бог отвёл,- сказала бабка Марфа. Старый председатель через день у Кати спрашивал,почему муж не приезжает. А новому не до того, старого сняли за саботаж, а проще говоря-за невыполнение планов заготовки. Новый бегает с коровника в амбар, за всем пытается уследить.

30 сентября 1937 года родилась Аня. Институт Катя не бросила, хотя мама Зина была против. Даже к бабке Марфе ходила за советом.

-Да пущай учится, хуже не будет. А вот с мужем развестись надо.

Этого Катя сделать на могла.

Аня росла очень беспокойной. В год начала ходить и заговорила. Волосы тёмные, а глаза голубые, как льдинки. Копия папа.

-Что буду говорить, когда спросит?-плакала Катя.

-Скажем, что умер, от сердца, чтобы ребёнок не думал много.

ГЛАВА 28. ТРИ ЗВОНКА.

Ацетат свинца, и цианид калия, и соединения мышьяка, и стрихнин до кучи,- в анализах Сергея. Надо ли говорить, что всё это оказалось и в анализах Нины.

К счастью, Антон прилетел через три дня после госпитализации Сергея и имел при себе телеграмму, которую тот ухитрился надиктовать сердобольной медсестре.

Поэтому Антона не без сожалений отпустили. Он тоже потихоньку начал своё расследование.

На вопрос:

-Что ты ел перед тем,как тебе стало плохо,-Сергей неизменно отвечал,-

Ничего. Я как узнал, что Нина в больнице, даже и не думал о еде.

-А, может, пил что-то?

-Чай какой-то пил,- Леночка дала.

-А Леночка, это кто?-последовал резонный вопрос.

-А где живёт Леночка?-последовал вопрос от Антона.

Сергей знал только, что это соседка Нины. Кружку, из которой Сергей пил свой последний чай перед госпитализацией, тоже не обнаружили.

Зато в сахарнице обнаружили остатки сахара  с ацетатом свинца, цианидом калия, соединениями мышьяка и стрихнином.

После этого вопросы начали задавать Нине.

Нина была очень низкого мнения о качестве расследования. Она была уверена, что расследование движется в неверном направлении. Потому что ,если даже кого-то и хотели отравить, то это Сергея, ведь он работает в секретной лаборатории. И при чём же тут Леночка? Ведь Леночку Нина знает ещё со старой коммуналки, задолго до знакомства с Сергеем. Они очень хорошо дружили, Леночка ещё ребёнок.

-Да это всё очевидно. Вы поговорите с Леночкой. Она всё объяснит. Она живёт в соседней коммуналке. К ней три звонка.

Глава 29. Письмо.
Единственная, кому Катя сказала куда уезжает- Тоня Матушкина. Единственная, кому ,кроме родителей и бабки Марфы, могла Катя доверять, и единственная, кроме родителей и бабки Марфы, кто был уверен в невиновности Володи.

Катя родила Аню 30 сентября. Тоня родила Машу 2 октября. Тоня и Исаак Аронович расписались15 декабря, только после вступления Исааком Ароновичем в ряды ВКП(б).

Тоне Матушкиной и пришло письмо.

Письмо было от Анастасии Гавриловны Прониной, из Москвы. В нём Анастасия Гавриловна писала, что у неё всё хорошо и выражала уверенность,что и у Антонины Григорьевны Матушкиной тоже всё хорошо, а также всё хорошо и у её близких друзей, и подруг, и их деток. А также выражала надежду, что её близкие друзья и подруги забудут о прошлых ошибках, об ошибочных привязанностях и пойдут сплочёнными рядами дальше, а ошибки оставят в прошлом. Любые ошибки, даже если и юридические.

-Это для Кати,-сказал умудрённый Исаак Аронович. Поэтому Тоня отправила это письмо Кате.

Мама Зина понесла письмо бабке Марфе.

-Пусть разводится, да побыстрее. Володька уже неживой,Царство небесное. Тётка сердобольная написала, которая в Бога верит. Плохо будет и Катьке и дочке. Судьба и так поганая. Она всего не знает, а ты знаешь. Хоть сдохни, а убеди разводиться.

Мама Зина выла как в тот день в поле возле Поваляево. Отец на неё ведро воды вылил. Не помогло.

-Всех нас обездолишь! Аню пожалей! Без отца! А будет и без матери! И нас всех туда же!

Катя побежала к бабке Марфе.

На следующий день поехали с отцом в Ленинград, разводиться. Что-то ей такое сказала бабка Марфа.

Единственная, кому Катя сказала куда уезжает- Тоня Матушкина. Единственная, кому ,кроме родителей и бабки Марфы, могла Катя доверять, и единственная, кроме родителей и бабки Марфы, кто был уверен в невиновности Володи.

Катя родила Аню 30 сентября. Тоня родила Машу 2 октября. Тоня и Исаак Аронович расписались15 декабря, только после вступления Исааком Ароновичем в ряды ВКП(б).

Тоне Матушкиной и пришло письмо.

Письмо было от Анастасии Гавриловны Прониной, из Москвы. В нём Анастасия Гавриловна писала, что у неё всё хорошо и выражала уверенность,что и у Антонины Григорьевны Матушкиной тоже всё хорошо, а также всё хорошо и у её близких друзей, и подруг, и их деток. А также выражала надежду, что её близкие друзья и подруги забудут о прошлых ошибках, об ошибочных привязанностях и пойдут сплочёнными рядами дальше, а ошибки оставят в прошлом. Любые ошибки, даже если и юридические.

-Это для Кати,-сказал умудрённый Исаак Аронович. Поэтому Тоня отправила это письмо Кате.

Мама Зина понесла письмо бабке Марфе.

-Пусть разводится, да побыстрее. Володька уже неживой,Царство небесное. Тётка сердобольная написала, которая в Бога верит. Плохо будет и Катьке и дочке. Судьба и так поганая. Она всего не знает, а ты знаешь. Хоть сдохни, а убеди разводиться.

Мама Зина выла как в тот день в поле возле Поваляево. Отец на неё ведро воды вылил. Не помогло.

-Всех нас обездолишь! Аню пожалей! Без отца! А будет и без матери! И нас всех туда же!

Катя побежала к бабке Марфе.

На следующий день поехали с отцом в Ленинград, разводиться. Что-то ей такое сказала бабка Марфа.

Единственная, кому Катя сказала куда уезжает- Тоня Матушкина. Единственная, кому ,кроме родителей и бабки Марфы, могла Катя доверять, и единственная, кроме родителей и бабки Марфы, кто был уверен в невиновности Володи.

Катя родила Аню 30 сентября. Тоня родила Машу 2 октября. Тоня и Исаак Аронович расписались15 декабря, только после вступления Исааком Ароновичем в ряды ВКП(б).

Тоне Матушкиной и пришло письмо.

Письмо было от Анастасии Гавриловны Прониной, из Москвы. В нём Анастасия Гавриловна писала, что у неё всё хорошо и выражала уверенность,что и у Антонины Григорьевны Матушкиной тоже всё хорошо, а также всё хорошо и у её близких друзей, и подруг, и их деток. А также выражала надежду, что её близкие друзья и подруги забудут о прошлых ошибках, об ошибочных привязанностях и пойдут сплочёнными рядами дальше, а ошибки оставят в прошлом. Любые ошибки, даже если и юридические.

-Это для Кати,-сказал умудрённый Исаак Аронович. Поэтому Тоня отправила это письмо Кате.

Мама Зина понесла письмо бабке Марфе.

-Пусть разводится, да побыстрее. Володька уже неживой,Царство небесное. Тётка сердобольная написала, которая в Бога верит. Плохо будет и Катьке и дочке. Судьба и так поганая. Она всего не знает, а ты знаешь. Хоть сдохни, а убеди разводиться.

Мама Зина выла как в тот день в поле возле Поваляево. Отец на неё ведро воды вылил. Не помогло.

-Всех нас обездолишь! Аню пожалей! Без отца! А будет и без матери! И нас всех туда же!

Катя побежала к бабке Марфе.

На следующий день поехали с отцом в Ленинград, разводиться. Что-то ей такое сказала бабка Марфа.