Мудрецы мне говорят

Мудрецы мне говорят: 
"В твоей ладони — трещина судьбы, 
В глазах — отблеск грядущей бури, 
А в сердце — пепел небытия". 
Я смеюсь им в бороды седые — 
Что знают они о моём огне? 
Их истины — как пыльные фолианты, 
Моя правда — в каждом мгновенье! 

А ночью, когда луна 
Капает серебром на подоконник, 
Ко мне приходит Тот, кто знает: 
"Ты — зеркало, разбитое в падении, 
Где каждый осколок кричит свою правду". 
Я спрашиваю: "Кто же я?" 
Тень смеётся: "Ты — вопрос, 
Который сам себе ответом станет". 

Мудрецы твердят о карме, 
О предначертанных путях. 
А я бросаю камешки в пруд, 
Считая круги на воде. 
Каждый бросок — новая вселенная, 
Каждый круг — иная судьба. 
Где же правда? В их скрижалях 
Или в этом мимолётном "сейчас"? 

Они предрекли мне бурю — 
И вот она пришла! 
Не с тучами и громом, 
А с тихим скрипом двери, 
С пустотой в карманах, 
С забытым именем в блокноте. 
Я ждал апокалипсиса огня — 
А получил ледяное дыхание... 

Теперь, когда их бороды 
Растворились в тумане, 
Я сам себе мудрец и безумец. 
Носить в груди и пепел, и пламя, 
Видеть судьбу в трещинах на асфальте, 
Слышать эхо в пустых комнатах. 
Мудрецы мне говорили — 
Но я не расслышал главного...

Мудрецы молчат, закрыв глаза, 
Их пальцы дрожат над костями судьбы. 
Я бросаю жребий — медный грош звенящий 
Между правдой и детской ложью. 

Орел — мне прошепчет ветер, 
Решка — дождь застучит по крыше. 
Но где же третье? Где то самое, 
Что меж "да" и "нет" дрожит живой искрой? 

Я накрываю стол для призраков — 
Бокалы из лунного света, 
Хлеб из забытых обещаний, 
Соль из невыплаканных слез. 

Мудрецы! Вы опоздали к ужину. 
Теперь здесь царствую один я, 
Разливая по пустым стаканам 
Темное вино бессонницы. 

Они учили: мир — это сфера, 
Божественная, совершенная. 
А я нашел в ручье осколок, 
Где все грани кривые, 
Где север стал югом, 
Где вчера еще не родилось. 

Я показываю им находку — 
Они крестятся и кашляют. 
Их сферический бог 
Боится острых углов. 

Теперь экзаменатор — я сам себе. 
Билет: "В чем смысл?" 
Ответ: "В вопросе". 
Мне ставят "пять" и "два" одновременно, 
Как две стороны одной монеты, 
Что катится по наклонной 
В черную дыру утра. 

Мудрецы роют мне могилу 
Из своих толстых книг. 
Я лягу туда с улыбкой — 
Пусть засыпают цитатами. 

Но знайте: под землей 
Я сложу из костей флейту 
И буду играть ту мелодию, 
Что вы так и не разгадали. 

А утром — роса на могиле, 
И странная нота в воздухе. 
Мудрецы чешут затылки, 
Перелистывая пустые страницы. 

Где-то смеется ребенок, 
Где-то ломается ветка. 
Мир продолжается без их истин — 
Сквозь, вопреки, поверх разума.

Мудрецы вручают мне пергамент: 
"Вот закон мирозданья, чти!" 
А я на полях рисую рожицы, 
Переворачиваю буквы вверх ногами — 
И внезапно мертвые строки 
Начинают дышать и шептать 
Совсем иные, дикие сказки, 
Где правда пахнет полынью и дымом. 

Они твердят: "Сиди и размышляй!" 
А я пляшу с обрубком дерева — 
Его кольца помнят триста зим, 
Мои пятки — лишь вчерашний вечер. 
Мы странная пара: он — мудрее мудрецов, 
Я — глупее последнего дурака. 
Но в этом безумном вальсе 
Рождается новая геометрия. 

Их бороды — из ваты и клея, 
Глаза — пуговицы со старого пальто. 
Я устраиваю им суд: 
"Зачем вы украли небо у детей?" 
Они молчат. Я поджигаю нитки — 
И вот уже пляшут голубые огоньки 
На пепелище ложных истин, 
Освещая мой путь к двери. 

Мудрецы стоят на берегу 
С мерными жердями и циркулями. 
Я раздеваюсь и ныряю в омут — 
Вода не спрашивает мое имя. 
Она знает: я — временный, 
Как пена на ее плечах. 
Зато когда выплываю на тот берег, 
На пальцах у меня — жемчуга не тех слов, 
Что они искали в своих свитках. 

Здесь лежал и смеялся 
Над мудрецами и собой.
Теперь мой смех — 
Просто щель в коре, 
Куда забираются
Светляки по вечерам
И пишут продолжение
Без всяких правил.

А новые мудрецы приходят 
С новыми скрижалями. 
Я киваю, делаю вид что слушаю, 
Потом подмигиваю луне — 
Она-то знает, 
Что истина была, есть и будет 
Только в том, 
Как тень от яблони 
Ложится на страницы 
Их драгоценных книг 
Кривыми иероглифами 
Случайного света.