Ярмо для правнуков и внуков

Нам дали много денег в долг,
На них мы выбрали товар.
Мы создали на рынке спрос,
Под этот спрос товара впрок
Мы получили словно в дар.

Долг по деньгам когда отдам?
Никто не знает уж давно.
Сегодня, завтра иль в веках
Отдать мне, чтобы непременно,
Тот долг, который взят мгновенно.

И общий долг у населения
Настолько велик, что нет решения
Его покрыть нашим потомкам
В десятом от нас поколении.

И значит это лишь одно:
Сегодня мы берём сырьё
Для производства нам продуктов,
Чьи так одолжены легко
У наших прапрапрапра-внуков.

Что же оставим мы потомкам?
Кучу хламья — как экс-товара,
Что нам произвели под долг,
Который им от нас достался.

И долг, карьеры и пустыня,
И свалки от перепотребления.

(И что случилось в самом деле,
Так сильно в долге захирели:

Кредит — ярмо для производства,
Его обслуживать велели,
Оплачивать по нём проценты,
Хотя печать каждой банкноты
Обходится в 16 центов.

Кредиты плохо отдавались,
Тогда нашлось чудо-решение:
Кредит был перекредитован
И перекрыл долги доселе
С бОльшим объёмом и процентом,

Что усложняло положение.
И с каждым разом всё сильнее
Росли проценты и объёмы
Уничтожающего долга.

Как обслужить эти проценты?
Удешевлением производства
За счёт дешёвых компонентов,
Что даст двойную эффективность
В увеличении профита,
Столь нужного для платы долга,
Снижением цикла обновления
При сокращении срока службы,
Снижая тем ресурс продукта.

Теперь имеем много хлама —
Товар с ресурсом в 2–3 года,
И чаще платим, платим, платим,
Под стать товарообороту.)

Уже я вижу, как за здрасти,
Что нас уж будут проклинать здесь,
Стоя на выжженной земле,
Среди карьеров, груды хлама,

В дыму, испытывая жажду,
В рванье, привыкшие и к долгу —
Те, кто имел неосторожность
Родиться в будущем потомком.

Как можем всё предотвратить?
Так — жить умеренно в расходах
И покупать без суммы долга,
Которую не в жизнь покрыть,
И жить, излишеств исключив.

Для православных правдоверов,
Говоря церковным языком,
Не искушаясь на мшелоимство,
Что в церкви видится кругом.

И говоря уже тайком,
Сказав понятным языком:
Истоки ссудного процента
В истоках Ветхого Завета.

Вообще уж непонятно как
В одном писании священном,
Вполне весомом в наше время,
Вместился самый страшный «брак»
С его простым изобличением,
Не привлекая на себя
Особого значения.