Чёрный бархат ночи

               

Она его ждала в тиши часовни,
Где лики строгие глядели со стены.
Он приходил, как тень, из преисподней,
Коснуться пряди лунной белизны.

Не искушал её богатством и величьем,
Не обещал ей власти над землёй.
Он говорил на языке птичьем
О вечной муке и тоске глухой.

Она в его глазах, где пламя ада,
Читала не порок, а скорбь веков.
И не было для сердца ей отрады,
Чем тяжесть этих дьявольских оков.

Их встречи — тайна, скрытая от света,
Запретный плод, что сладок и горчит.
Она — дитя весеннего рассвета,
Он — тот, чей голос вечностью звучит.

Но каждый поцелуй — на сердце рана,
И каждое объятье — шаг во мглу.
Она слабела, медленно и странно,
Свою живую душу жгла дотла.

Мир отвернулся. Шёпот за спиною
Плёл паутину сплетен и вранья.
Она осталась с ним, с его тоскою,
На самом тёмном крае бытия.

И он, познавший сладость её ласки,
Впервые в вечности хотел молить.
Но небеса глухи к подобной сказке,
Им не дано друг друга полюбить.

Он растворился в сумраке рассветном,
Оставив холод, пепел и печаль.
Она осталась с даром тем запретным —
Смотреть с тоской в безжизненную даль.