Corpus Mundi

Металось кружево листвы,
И ночь, пронзительно глухая,
Мотала мир от края к краю,
Опять его вскрывая швы.

Я поражался высоте,
Пронзенной кронами деревьев,
Тому, что в ней настолько внемлят,
Но и совсем не внемлят мне.

Увитый венами корней,
Обвитый телом Йормунгарда,
Распятый, будто свиток карты,
Я пил свой собственный елей.

Я слушал пение цикад
И всех сердец своих биенье,
Я слышал звуки сопряженья.
И проклят был и также свят.

Сквозь шорох выжженной травы,
Ко мне упрямо пробивались
И где-то в теле оставались
Напевы лопнувшей струны.

В моих ладонях небосвод -
Неупиваемая чаша,
Бездонна и темна, как сажа,
До боли обжигала рот.

Но я все пил и понимал.
Сквозь тонкий шелк семи покровов,
Сквозь боль и соль всея Содома
Я приобщен был к небесам.

Я знал, что слышим и призрет,
Что драгоценен и немыслим,
Что здесь, во мне, чужие смыслы,
Чужой Эдем, чужой Исфет.

И на коленях, в тишине.
Благоговейно прикасался
Я к миру, что на миг отдался.
На краткий миг, но всё же мне.