Винил

Затёртый диск, почти что круг неполный,
Лежит в углу, забытый и немой.
Его бороздки, узкие, как волны,
Хранят напев, когда-то огневой.

Игла скользит, цепляясь за морщины,
Шипит, как дождь по жести на весу.
То вдруг замолкнет, прыгнет в середину,
Найдя дорожки новой полосу.

Но вот – прорвался звук сквозь треск и шорох,
Как голос сквозь разбитое стекло.
Узнать едва ли можно те мажоры,
Но что-то в них знакомо и светло.

Знакомый тембр – странный и усталый,
Пробился сквозь десятка два кругов.
То ли забытый вальс моих печалей,
То ль голос юности, среди знакомых слов.

И он вращается, чуть кособочась,
Тяжелый диск, зарывшийся в пыли.
Его давно бы спрятать в уголочек,
Но в этом скрипе – наши феврали.

Заезжен диск до дыр, до хрипоты,
До шелеста, где музыки неслышно,
Но всё ж хранит остатки красоты,
И фото на обложке, как с афиши.

Он как письмо, истлевшее по краю,
Открытка старая, что брошена в альбом.
Шумит, скрипит, как будто задыхаясь
О том, что вечно, что осталось в нём.

Крутись же, чёрный круг шершавый,
Под стук иглы, упрямой и простой.
Твой треск – не брак, он времени оправа,
И голос, запечатанный тобой.

И в этом шуме, будто обелиск,
Живёт душа забытого напева,
Что лишь тебе подвластна, старый диск...
Я оживить минувшее сумею...