Барин

     1

Взгрустнули летние покосы.
Их не пугала хладность ночи,
Их не пугали ветер, грозы
И то, что день уж стал короче.
Клонился август к сентябрю,
Туман вздымался поутру,
Скрывая алую зарю —
Садов румяную гряду.

Взгрустнули белые березы,
Печально голову склонив,
К деревне ехали обозы
С погоста, тело схоронив.
Любили барина холопы
За сытный, праведный посыл.
Осиротели в поле снопы,
Остался у наследства сын.

Любимец шумного застолья,
Повеса радужного дня.
Душа рвалась, ища раздолья,
Во славу! Праздного огня.
Забыл отца, поместье, рощи,
Отринул, как ненужный сон,
Кутил, грешил в святые ночи,
Держал пред дамами фасон.

Письмо: лишь три колючих слова.
Отец у смертного одра.
Слетела хмель с лица былого,
Прожгла студеная вода.
Летели вдаль смурные кони,
В поместье простирался путь,
Но смерть стояла при короне,
Расправил пышнотело грудь.

Пересеклись пути-дороги,
Навстречу траурные дроги
Повесе преградили путь.
Смерть воспевает жизни суть.
Поместье, нивы и погосты,
Деревня в тысячу дворов,
Звучат в хмельной забаве тосты,
Течет деньга в карман воров.
         
     Целковый
      
      2      

Ямщик, коренного гони!
Целковый за скорость плачу,
Я бури, голубчик, хочу!
И в буре найду свой покой.
И тройка коней удалых
Сорвалась в неистовый бег.
Копытисто бил белый снег
Морозной крупой по лицу.

Ямщик, я сегодня играл
Всю ночь за ломберным столом,
Хозяин нам жаловал ром,
Хозяин был радостно-зол.
Казалось бы, счастье вот-вот,
Но тыщи сквозь пальцы текли,
И множась, копились долги,
Позор и бесчестье семьи.

Он долго смотрел в небеса,
И льдинки застыли у глаз.
Он бросил: «Живем только раз! —
С холодным презреньем к себе. —
Ямщик, ну-ка в лес подверни!
К обрыву, голубчик, скачи,
Нахлестывай плетью, мечи
На круп разбитных лошадей.
Ямщик! Вот целковый, держи!
За тройку возьми, брат, кольцо.
Прости!» — И ударил в лицо,
Роняя возницу на снег.

Ранним утром вдоль обрыва
Барин гнал коней с надрывом.
Зимним утром вдоль обрыва
В пропасть гнал коней с надрывом.