Одна с Валей

У Лидии Павловны муж умер пятнадцать лет назад. Она как-то сразу собралась: убрала его вещи, оставила только пиджак с медалью — висел в коридоре. Ни с кем особенно не дружила, но всех по двору знала. Всё делала сама.

Готовила просто, в основном супы. Стирала руками — стиралка была, но она ей не доверяла. По средам выносила мусор, по пятницам протирала пыль. Жила, как по инструкции. Не жаловалась.

Когда сын с невесткой переехали в какую-то тмутаракань, позвали её к себе. Она отказалась.

— Я пока в своём уме, — говорила. — Тут всё моё.

А через пару лет всё-таки поехала.

— На зиму, — сказала. — У вас тепло, а у меня из окна дует.

Поставили ей кресло посреди большой комнаты, напротив телевизора. Вечером она смотрела сериалы, днём дремала. Айпад так и не освоила — побаивалась.

Через месяц сказала:

— Я тут совсем одна.

— Мам, — сказал сын, — ну как одна? Вы же с Валей часто вдвоём дома.

— Да, — сказала Лидия Павловна. — Одна с Валей.

Валя была врачом в тубдиспансере. Часто мыла руки. Любила чистоту. Стирала всё, что упадёт на пол. Подметала, пылесосила,  мыла пол.

Детей у них с мужем не было.

К Лидии Павловне относилась с уважением, называла её мамой, на вы. Никогда не повышала голос. Иногда, если что-то было не так, жаловалась мужу — не на свекровь, а просто, как бывает. Например, когда Лидия Павловна открыла шкаф не с той стороны. В шкафу у Вали лежали две стопки коробок шоколадных конфет. Одну из них можно было трогать, другую нет.

Они жили рядом, но как-то отдельно.

Однажды Лидия Павловна села мимо кресла. Упала. Сломала обе шейки бедра.

Скорая приехала быстро. Сделали операцию.

Врачи сказали: домой возвращаться не стоит.

Из больницы оформили в пансионат. Там было чисто.

Она прожила там четыре месяца. Сказали, ушла спокойно.

Теперь сын с Валей иногда вспоминают:

— Мама любила фасоль. Только не из банки — сама варила. И ещё грушевый компот.