виолетта

                ...гладит абрикос, съеденный ранее
                с косточкой от абрикоса, и видит летнее
                лётное поле, и всё незаметнее
                существование.

                Она гладит рубашку и думает: что это?
                Это рубашка, я ведь предупреждал заранее.
                Е.Т.



Кого предупредили –
считай, в роддоме родили.
Не в бане, не в поле,
не на зоне – на воле.
Когда родили – первым делом кричать.
Но это, понятно, сдуру и сгоряча.

– Прощай, молодость! – кричит Виолетта.
Достаёт пончик из крафтового пакета,
натягивает на толстую попу рейтузы собачьей шерсти.
– Сука, вот дожила до реальной жести!
Нахер не нужна мужикам, существам бессильного пола –
говорит себе (не)маленькая Виола
(названная папой по пьяни в честь финского сыра) –
родилась в Калинине, живу в Твери, в складках жира.
Раньше по поводу моих ляжек прорабы стонали,
а теперь стыдно выложить в своём телеграм-канале.
И сиськи, сиськи… Раньше дерзко торчали,
а сейчас не замечаемы даже врачами.
Уууу, гадство, не жизнь, унылый полтинник,
а ведь была красотка, точно как на картине…
Впрочем, думает Виолетта, жива, не старость:
Лена сторчалась, и Светы уже не стало.
Мишу взорвали, Лёню в подъезде грохнули –
нефартовые, в общем, оказались любовники.

Виолетта мечтает: а вот бы я Скарлетт Йоханссон,
и Мэттью Макконахи и сладенький Роберт Паттинсон
из-за меня подрались бы на красной дорожке в Каннах…
У Виолетты румянец, набирает пенную ванну,
ложится в горячую воду, и сама уже горяча.
Теряет волю: нет сил обстоятельства замечать.
Гладит себя и думает: нет расчёта без чертежа.

Виолетта, чёрт тебя за ногу, я же предупреждал.