И куда подевалась зима...

     И куда подевалась зима – та, что помнилась с раннего детства. Белый снег, как пуховый платок, укрывал всё вокруг покрывалом бесплотным и нежным. Солнце зимнее било в глаза, ослепляя. Мороз лёгкий румянил студёные щёки. Невесомым облаком пар изо рта вырывался и искрились снежинки в воздушном потоке, как блёстки.
     За окном вырастал запорошенный лес. У калиток сугробы сутуло горбатились, подбираясь ко входу в жилище  и к резным деревянным наличникам. По утрам снегири прилетали во двор покормиться зерном. Опереньем своим походили они  на яблоки красные, спелые. Пламенела лесная столовая разномастными птичьими перьями. Птицы досыта наедались  и, крылами взмахнув, улетали, но всегда возвращались обратно.
     А на задворках, за домом,  гуляли  шустрые Мурки. Проторяли неспешно к кормушкам дорожки и гонялись за птичками тучными. Играли с пернатыми в кошки и в мышки. Поймают,  придушат слегка и отпустят. Летите-летите, мы сыты! Нам просто немножечко скучно. Ловим вас, глупых пичужек, чтоб поразвлечься.
     Вился дым над жильём бестелесной душой. На реке в час воскресный по гладкому льду на коньках  разъезжал весь окрестный народ. Дети с горок скользили в санях и швырялись снежками друг в дружку, снежных баб вылепляли смешливой гурьбой, мишурой украшали ели. Пастораль изливалась на жизненный холст. Не картинка – мираж, виденье из грёз. И куда все ушло, почему все прошло? Не ответит никто. И не спросит никто.
      Что глаза мои видят сейчас за окном? Кавалькады машин, испоганенный мир. Чёрен снег, на пороге не тает, лежит, словно грязный ковёр брошен под ноги проходящему мимо прохожему. Особняк у дороги совсем приуныл, неподвижно застыл рядом с точно таким. Печь не топится, окна слепы и безжизненны. Продаётся! Приватность нещадно нарушена.
      Как же время неумолимо! Как же время необратимо! Сменяет эпохи и эры, меняя пейзажей ландшафт. Но я лелею надежду, в канун новогодней ночи, выйти босой на веранду, навстречу бурану снежному, который укроет землю кипельной простынёй.