Гл. 2. армия

  «Муть вина, нагие кости,      
   Пепел стынущих сигар,
   На губах – отрава злости,
   В сердце скуки перегар.»
       Иннокентий АННЕНСКИЙ

Брожение и в Армии идёт,
ещё неосязаемо, незримо…
Но потихоньку набирает ход…
Наш «летописец»
           породил тот лёд,               
лёд недоверия
           – и это ощутимо
Не та у этой Армии и стать,               
Душок карьеры
          стал преобладать!
А самодурства,
       как всегда, хватало,            
особенно
     средь умников штабных…
Уж больно много
             в армии таких,               
достойных же
       тогда война сожрала.
Полно таких,
         кому кума-карьера               
заменит и достоинство,
                и честь…
Набрало силу
      чинопочитанье, лесть               
и «исполнительность»
                не в меру.
Присяга стала
           нежеланный звук,      
мешает развернуться,
                режет слух.
А строевому командиру,
от батальона, рот, взводов,               
дороже всё же
             честь мундира!
Претят штабные гамадрилы,               
нет дела до интриг верхов.
*
И смещены уже акценты,   
    нет единения в войсках,               
не слышно
        должных аргументов,               
верхушка ищет лишь момента,   
блеск алчности в её глазах.
Вождей партийные портреты               
собою давят эполеты…
Свой вариант ответа смею               
тебе, мой друг,
               преподнести,               
как там пытались «подмести»
Я попытаюсь, как умею.
*
Войны не видел, но война               
во мне оставила свой след,               
и мне не надобен совет,               
какой та клятва быть должна?
Я знал таких,
        кто до мозга костей   
принадлежал
       к защитникам когорты    
отчизны – Матери
           и всё, что в ней,               
всё, что превыше
             правящих царей,             
хранили честь,
         и не боялись чёрта!
Для них лишь Родина
                была идеей!
Ей отдавали жизнь,
                служили ей.
Вся жизнь таких
          зажата в портупею,
и от наград,
          и славы не хмелея,               
себя отдали службе,
                только ей!
Куда направят, там служили,               
своё достоинство хранили.
*
Страна таким
        богатств не обещала,               
барак под крышей
              – весь их дом…
Умели гвоздь забить,
            владели топором…
Они – защита,
          не творцы развала!
Но рядом с честью
           есть другая сила…
Её б иудой чёрною назвал!
Она, себе готовя пьедестал,               
всё нравственное
            на корню губила.
Ещё с гражданской
             те видны следы, 
предвестников,
             носителей беды.
*
Чтоб всё объять
         партийным взглядом,               
в войска пошли
          от партии солдаты.
В те времена боёв
         они легендой стали,               
как будто,
      были созданы из стали!
О комиссарах речь,
                о силе той,               
что партию
      в окопах представляла,
той партии,
        что правила страной,               
бойцов на смерть
         и подвиг поднимала.
Да, комиссар
          – магическое слово,               
и не всегда подвластное перу…
Тогда рецептов
             не было готовых               
в решении задач,
          жестоких и суровых,          
когда дано главенство топору…
Их роль
  никто оспаривать не брался!
Понятно было,
            чем он занимался.
Но в «перестройку»
               ринулись туда,               
раздув словесные баталии,               
от этой демократии канальи…
*
Что комиссар
            – добро или беда?
Что тут сказать?
          Сегодня, не ленясь,
роль «комиссаров»
             выполняют «эти»:       
развесив на уши толпе
               свои спагетти,               
возносят тухлый Запад
                не таясь.
Как только могут,
            прошлое кромсают,               
понятие о чести – искажают.
Семнадцатый,
         и видно возрождение
России новой со своих высот…
И комиссар,
          как времени явление,               
ту линию ведёт без отклонений,               
идея равенства для всех
                – его оплот!               
В войне гражданской
                правил нет,             
любой вопрос решает сила…
У комиссара ждут ответ               
бойцы, которым нужен свет…
Идейного уймёт
           лишь смерть-могила.
И комиссар всё это понимал,               
и то, что будет с ним,
             определённо знал.
Противнику он был
               мишенью первой:             
раз плен, то – смерть!
              Другого не дано.
И не всегда на сцене
                иль в кино               
картину ту отображают верно.
*
Я не о тех,
          кто шли по деревням,          
последнее зерно
             из хаты выгребая,               
кто построптивей,
                тех уничтожая,               
лишь только б выполнить приказ,               
а там… А там пусть кровью               
           иль слезой ульются,   
и новою бедой
          чрез годы отзовутся…
О сорок первом я,
                где комиссар 
стал символом бессмертия
                и чести!
Был там, где бушевал пожар,               
где кровь в окопах,
        не цветной бульвар…
Кремлёвский призрак ханжества
                и лести.
*
Не зря в гражданскую
             и в те сороковые               
он ненависти возбудил волну               
врагов Советов, даже не одну,               
отстаивая истины простые:               
что жизнь прожить
            - не поле перейти,               
не потерять себя,
             от подлости уйти.
Простая истина,
        в ней только об одном:
Мать, Родина – одна!
              Другой не будет!
И проклят будет тот,
       кто дом родной забудет,               
кто примет смерть спиной,
                но не лицом!               
Высокие слова? Как для кого…
Кто с совестью,
            они – как рядовые.
Для алчности они всегда чужие,
своя рубашка ближе для него,               
а долг
    – прикрытия необходимость,               
пока не давит, всё терпимо…
Не о таких,
         кто в роли эмиссаров         
политотделы фронта возглавлял,         
политработниках
          в погонах генералов…
*    
Я ж говорю о комиссарах
- политруках,
         кто жизнь свою отдал.
Поклон мой тем,
             кто не вернулись               
на свой парад Победы
                с той войны.
Пришли другие.
            Всё перевернулось,
развалом армии великой
                обернулось,               
за нею следом
             и большой страны.
Хватало их
        – таких вот юшенковых,    
собою осквернивших все основы…
При этом,
      так хвалёном «летописце»             
вновь возродили
             прежний институт
– нести в войска
            партийный атрибут 
политработников – хористов.
Знаком с таким, наш выпуск был
Я видел это словоблудие и лесть.
Была им чужда офицера честь,               
вперёд карьера и друзей забыл!
Карьера звала в тёплые места,               
и в армию забрались неспроста…
Напев в те дни                одной частушки модной
         уже о многом говорит:               
«раз на дворе январь холодный,               
то в отпуск едет
              Ванька-взводный,               
а если солнышко палит,               
    то в отпуск едет замполит»!
*
Афганистан
      – год семьдесят девятый!
Уходят парни
           в тот далёкий край:               
спецназ, десант
             – элитные ребята.
А здесь осталась мать,
                родные хаты,               
там траурная музыка – встречай…
И будет похоронок ветер дуть,               
вещая,
      что прервался парня путь!
И мать от горя чёрного
                в бессилии            
прижмётся к сыну мокрою щекой,            
храня, лаская неживой покой
– за что её
        так наказал Всесильный?
Но то одна лишь сторона медали,               
другая жуткая!
            Кто должен осудить?
Какую тянут из Афгана нить…
О ней в стране
         в конце концов узнали.               
Как не пытались
           всё от глаза скрыть,
но всё ж пришлось
             завесу приоткрыть.
Не все в Афгане заняты войною,               
те, кто в тепле,
               свою игру ведут…
Не брезгуя ничем,
            нарушив суть покоя,               
прикрывшись телом
                павшего героя,               
в тех цинковых гробах
               наркотики везут…
(продолжение следует)