Пролетарий над гнездом кукушки

Пролетарий над гнездом кукушки,
Я летел фанерой над Парижем,
Весь в стихах и в песнях по макушку...
Но не стал богеме местной ближе.

Нет, не то, что б очень я старался,
Но стихи и песни нас сближали.
И хотя мой слог в сердца прокрался,
Всё равно заносчиво брюзжали.

Говорили мне , что опыт нужен —
Сын ошибок... И диплом, конечно.
И ещё: "Ты с классикой не дружен,
Значит — жил напрасно и беспечно".

Не вникая в суть стихов и песен,
Рисовали мрачную картину:
"Ты пиши, пиши... Итог известен —
Не даёт осина апельсины".

"Добрые советы" дробью мелкой
Перья для полёта выбивали:
"В колесе Фортуны прыгал белкой...
Вот и всё. Стихи-то — не блистали".

И всё то, что написал в полёте,
Разобрали бодро до молекул:
"Что, хотелось в лаврах да в почёте...?
Но, увы — пером ты очень блекл".

Странно, а вчера ещё — хвалили,
Мне сулили почести и лавры,
В общество приличное водили,
В честь мою шумели, как литавры.

Говорили мне: "Таких — по пальцам..." —
И ещё, — "Цены себе не знаешь.
Пишешь ярко — крестиком на пяльцах!"
Как хвалили... "Высоко летаешь!"

Из речей хвалебных, как умели,
Цепь златую для меня отлили.
Будто сладкой липкой карамелью,
Цепью золотою приземлили.

Потонул бы я, вполне возможно,
В критике и в позолоте лести.
Одного-то удержать не сложно...
Не удержат цепи, если вместе.

Мне крыло подставила Родная,
Недостаток перьев возместила.
В два крыла парим теперь, летаем
Между бренным миром и светилом.

Приземлённый мир элиты, снизу,
Шлёт нам пожеланья — мелкой дробью.
Натянув себе на души ризы,
Обещают нам ущерб здоровью.

Обещают, что найдутся меры...
Мол: негоже — в два крыла по небу,
Не такие быть должны примером,
Рушит это вековые скрепы.

Мы, порушив вековые скрепы,
Над элитой в ризах в небе реем.
Снизу вверх глядят они нелепо,
Променяв давно ветра на веер.

Кто был прав? Со временем узнаем.
Над манерным, пафосным "Парижем",
Пусть фанерой, всё-таки — летаю!
В два крыла, к Единственной поближе!