Детали вселенской машины

Солнце взвело до предела жары децибелы,
Плавились мысли, плавился лед в стакане,
А я всё искала рамки, границы свои и пределы,
Задаваясь вопросом на вершине ли? Или валяюсь в яме?

Сложно себя разложить на запчасти, детали,
И оценить насколько хорош или же нет механизм, 
Может быть то, что расплавило лед в стакане, 
Поможет понять. Или с головой окунет в эскапизм.

Гляжу на себя, разрозненную хаотичность,
Детали свои в белых и тонких пальцах кручу,
Вот тела кусочки, вот мыслей осадок, а вот налипла беспечность,
Разбирать было проще. Собрать же - нет, не хочу.

Пускай отлежатся на солнце мои запчасти, 
Промоют их ливни, просушат теплые с юга ветра,
Быть может не нужно решать по сборке себя задачу,
А замереть наконец, опустив самокопания удилА.

Мне кажется, время не только хороший доктор, 
Но и гроссмейстер, играющий в шахматы нами,
И та и другая профессия очень и очень жестока, 
Нас то больно лечат, то с доски убирают дебютами и ходами.

Но так мы крепчаем, так закаляемся, видишь?
Из огня в полымя, из пеленок в футляр из сосны,
Мы детали вселенской машины, гудит как, слышишь?
И в звучании этом о жизни мы видим сны.

От ума, от ума, говорил Грибоедов, горе,
И блажен, кто в неведении крутит земную ось,
В голове шумит мыслей и образов горько-соленое море,
Хорошо, что бумаге отдать мне их довелось.

04.06.24