Коба и Бака 576

«Овощного танго нет,
Овощное танго - бред.
Хоровод порой бывает
И колхоз. Кто это знает?»

Про кабачки и баклажаны (синенькие) можно говорить бесконечно!

 И снова наступила пора этих чудесных овощей! И снова можно создавать умопомрачительные по вкусу блюда. И снова в магазинах они валяются почти без внимания.

Хотя... Сейчас много людей из ближнего зарубежья кантуется в Москве и Московской области. Они-то толк знают и в зелени, и в кабачках, и в синеньких. (Это синенькие, а не баклажаны, если, что!) Но всё равно, они лежат...

Не таджики с узбеками лежат, а кабачки с баклажанами в магазинах залёживаются. А между тем, это отличная летняя еда! И если их спросить о том, как их лучше приготовить, чтобы съесть... Опять же, не туркменов и армян с азербайджанцами. А кабачки с баклажанами. То они вам ответят:

 - Я очень дружелюбный! - бодро скажет нежный молодой кабачок Коба.
- Люблю вариться в одном котле с картошкой, моркошкой, перцем и лучком. Мы с ними друзья! А ещё, если нашу дружбу ещё скрепить сырком плавленым "Дружба", да под холодную...

В общем, подливку сделать. Так мы завсегда устроим славную рагушку! Ну, там, ещё, если лист, просто лист лавровый пригласить. Один. Когда их много, это перебор. А уж он начнёт сыпать нам на голову, (правда, я не знаю, что такое голова), и соль с перцем, и всякие другие приправы, так не устоишь. Нанюхаешься.

Особенно лист Лаврик любит Хмели-сунели с собой приводить. И песни петь горские. Нараспев. А под конец всегда зовут сметану, масло и чеснок.

Но к тому моменту мы все уже такие расплывчатые и мягкие... В общем, отдохнувшие в совместной парилке. Что нам этот чеснок вообще никак. В смысле, не бодрит. Он немного повоняет, повоняет, потребует от нас собранности... да и сам разойдётся в этом рагу.

Какая такая, собранность после бани на среднем огне? А потом нас всех - на стол. Так сказать, на "ковёр" к начальству вызывают. В тарелках.

И снова сыпят всяким. Аджика прибегает. Что-то лопочет, пылает. Майонез может притечь. Ну, этого мы быстро растворяем.

Хлебушек бывает. Обычно, чёрный. Но можно и белый. Нам всё равно. Мы уже напарились. Нас разморило. Мы - рагу "Дружба". И сырок плавленый в нас " Дружба". Ещё бывает много зелени. Её крошат на нас...

- Не кроши куски в компот! Печенюшка! - Э-э-э... Это баклажан встрял.

Он тоже хочет рассказать, с кем любит дружить.

- Не то, чтобы я любил с кем-то дружить, - авторитетно заявил баклажан, он же синенький, (не путать с синюшным), Бака. - Просто я не простой. Прошу это учитывать! И фигнёй всякой не заниматься, беря меня в руки. Только умелые и знающие руки мне нужны. Бака топнул плодоножкой. И потёр фиолетовый живот.

- Вот, видал? Тугой и фиолетовый. Значит, ещё не готов. Я зрею... Думаю, значит. А надо, чтобы был чёрным! И малёк смягчился даже. Это нормально. Тогда я и в блюдах разных не буду ватным. А нежным. Я ж нежный, ты же знаешь это, Коба!

И он прислонился к белому кабачку. Негр овощного мира и бледнолицый оттуда же...

- А так я ещё больше смягчаюсь, когда общаюсь с солью. Вот, прямо сразу меня надо с солью свести. Это исключение из правил. Обычно-то как?
- Как? - заинтересовался Коба.
- Обычно всех овощных сводят с солью под конец. А мы с ней в начале должны подружиться. Что на сковородке, что в духовке, что в кастрюле с водой. Солёной! Из меня тогда быстро вся скованность уходит. Я таю... Становлюсь очень и очень чувствительным...

Бака замолчал, философски размышляя о чём-то... Потом, словно, что-то вспомнив, встрепенулся и сурово гаркнул:

- И только большие идиоты, я не побоюсь повторить это слово - И-Д-И-Ё-Т-Ы - оголяют меня. Пытаются сделать белозадым. А я не белозадый а синежо... В общем, нельзя меня лишать шкуры. Это ж издевательство над природой! Шкуру сдирать. В шкуре вся моя суть!!!

 Бака ещё подумал немного и добавил:

- И в семечках. В сердцевине, значит. Ну, вот... Если меня посолить, да шкуры не лишать, то тогда я буду очень доволен и, как следствие, удобоваримым. Если меня, скажем, нарезать пластинками, да поджарить в нормальном растительном масле. Нормальное, это нерафинированное. Тут я соглашусь с Булгаковым... Да, я начитанный... Не бывает масла без запаха. Как не бывает рыба второй свежести.

Бака снова задумался...

- Так, на чём я остановился? А! Соль сразу, ароматное масло и я. Я появляюсь только в момент, когда масло разогрето и готово принять меня в свои объятия. Нормально масло надо лить! Не жидить масло! Чтоб я плавал в нём. Привольно. Не кучно. По отдельности чтоб... Вот, я загорю в нём с двух сторон. Стану нежным-нежным. Податливым, значит. Тающим во рту. Сладеньким. Вкусненьким. Но пока меня жрать нельзя! Хотя, жрут, конечно. С чёрным хлебушком и чесноком уже можно. Нас друг к другу так и тянет. Но лучше дать мне полежать на полотенце бумажном. А в это время приготовить начинку для обёртывания. У нас же овощное СПА. А какая начинка лучше всего для обёртывания синеньких, а?
- Какая? - заинтересованно выпалил Коба.
- Чеснок!!! Чеснок, чеснок, соль, перец, сыр натёртый, майонез или сметана, грецкий орех (натёртый), кориандр (молотый). - Быстро проговорил Бака. - Это самый лучший крем для обёртывания. Или завёртывания. Это кому, как удобно. Вот, я полежал, остыл, стряхнул с себя маслице. И в меня начинают заворачивать этот дивный кремообразный, восстанавливающий шедевр. А потом, ХРЯСЬ! Протыкают нас зубочисткой. Чтобы не размотало. И я уже рулетик. Я - рулет!!! Вообще, я, когда нежный, очень грибы по вкусу напоминаю, поэтому...
- Э-э-э! Бака, Бака! Дай сказать, а то забуду, - запищал Коба. - Я про обертывание тоже много интересного знаю.
-Да что ты можешь знать про обёртывание? - глядя на Кобу свысока, ответил Бака.
- О! Я знаю, знаю, как уютно, когда ты внутри... Я  вообще, очень дружелюбный. Нейтральный. Ко всем отношусь приветливо. Ты же знаешь.

Бака снисходительно хмыкнул. Нейтральный он... Да просто без своего вкуса и всё!

- И я всех принимаю, - продолжил Коба. - Вот, яйца очень люблю. Они обволакивают... Меня, если красивочко нарезать тоненько, веером. Да посыпать солью. Это чтобы у меня слеза пошла. Я ж жутко сентиментальный. Во мне мно-о-о-ого жидкости.

- Да у ж, слезливый ты. Это факт!  Ну, вот, - продолжил Коба. - Если мне дать полежать, да всплакнуть, то потом я с удовольствием поваляюсь в муке. О! Это пух! Как перина  на пляже. А потом меня надо окунуть в яйцо. Взбитое. Тоже с солью. И я  -  словно, в море. Тоже процедуры СПА.
- Ну, да. Ну, да... Славное Полное Абволакивание.
- Обволакивание. Нет?
 - Мы - овощи. Мы - Абволакиваемся.
- Э-э-э... Ну, вот. После СПА, я сплочён и с мукой, и с яйцом. И тут меня надо нежно подцепить пальчиками и распластать на сковородке, на горячем масле. Чтобы я подрумянился. Стал не таким бледным. Понятное дело, с двух сторон. О! Как приятно стать хрустящим! М-м-м! Мы становимся единым целым с моими друзьями. А внутри - я. Млею и таю. Становлюсь ещё нежнее и чувствительнее. - Да куда уж дальше-то? И так никакой и размазня...

Чуть помолчал Бака, а потом продолжил.

- Я впечатлительный и меня срочно надо полить сметаной или майонезом. Перчиком присыпать. Можно чесночку добавить. Чтоб я стал выразительнее. И всё! И я готов. И я лежу такой загорелый, обёрнутый, хрустящий, ароматный, тающий внутри...
-Э! Э!!! Ты, смотри, не поплыви у меня. Не растекайся, я сказал! Надо быть собранней. Как в икре! Не в той, заводской размазне, а в домашней. Где хоровод обжаренных овощей. И все - отдельно тусуются.
- Да-да, ты прав,  Бака. Расскажи про икру. Про хоровод расскажи...
- Хоровод это... Это хо-ро-вод! Как колхоз! Вступай в хоровод, там хорошо, там все вместе крепко связаны. Но каждый остаётся отдельным.

Коба восхищённо посмотрел на Баку снизу вверх. В своё время Бака прочитал много книг про колхоз. Там, где он лежал, в кладовке, была полка со старыми книгами. Такое случается в любом доме, где хозяева сразу не решаются сжечь старьё. И они совсем не думают о том, что овощи могут начитаться этих книг и стать умнее.

- Так что икра баклажанная и кабачковая, это настоящий трудовой колхоз, - закончил свою мысль Бака.
- А мне слово "хоровод" больше нравится, - тихо вставил Коба, который книги совсем не читал, потому что лежал в кладовке на соломе и поэтому остался простым овощем.
-  Ладно. Икра из вас, пустоголовых кабачков, будет хороводом. А мы, баклажаны, устроим колхозную икру. Итак, чем же отличается она от магазинной? Да тем, что каждый входящий в колхоз, обжаривается отдельно! Оставаясь личностью! Лук, морковка, перец, помидоры и я - баклажан. Масла, конечно, уходит много. Но надо же хорошо подмасливать членов колхоза. Иначе они разбегутся. И только, когда они отдельно в масле подготовятся... Тут их быстренько надо всех вместе соединить. Так сказать, дать им вступить в колхоз. Р-р-размешать! Чтобы разные элементы друг друга оттеняли. И добавить чеснока с зеленью. Без этого никак. Должна же быть в колхозе трава на корм скоту? Должна! Ну, а чеснок, это, прямо скажем, прогульщики колхозные. Они тоже обязаны быть. Как же без них-то?
- А мы, кабачковый икорный хоровод, так же, готовимся. Только у нас, всё равно, получается милый, душевный хоровод, - мечтательно добавил Коба.
- Потому что у вас мозгов нет. Замутить колхоз вы не способны. Только на хоровод и годны, - решительно припечатал Бака...

P.S. «Книги бывают только бумажные. В них живут настоящие стихи. Всё остальное просто информация»


Это произведение включено в Книги «Планета Человека» ,  «Иные Хроники»  и  некоторые другие.

В этом тексте отразились  идеи,  слова и образы  произведённые Францем Наивом, Натальей Анатольевой, Иваном Дмитриевичем  и, может быть,  другими забытыми в суете наших дней авторами.

На все вопросы ответит  Литературный Агент: WhatsApp:  +79889744885  e-mail: enot-1917@mail.ru    Можно заказать и приобрести бумажные книги.

#планетачеловека