Впереди такая малость...

Лето хнычет в колыбели
из июньского листа.
В небе звёзды отсырели –
там весну ещё не съели
с вознесения Христа.

Разомлела рать земная,
та, что квакает к дождю.
У затопленного Рая,
беззаботно поедая
комариное фондю.

Земноводные однако…
Впрочем, в жизни всё внахлёст.
Коль о разуме – не квакай,
и читая Пастернака,
не забудь отбросить хвост.

Не забудь раздать игрушки.
Дождь не бешенство – пройдет.
Суть в привычке – молвит Пушкин…
Разори гнездо кукушки –
и останется полёт.

Раз уж это неизбежно…
Пусть завидуют враги:
между прахом и надеждой,
встреч и судеб где-то между,
есть закрытые долги.

Впереди, такая малость –
"Будет лучше, чем вчера".
Что же, бог мой – там досталось?
Глубока, какая жалость,
эта кроличья нора.

Завтра лечится испугом.
Данность лечат забытьём.
Только данность скачет цугом,
завтра ж тащиться под плугом –
как впрягли, так и живём…

Лето вымокло с изнанки,
там, где к телу приросло
недоношенным останком.
Знаешь – летом чинят санки,
чтоб зимой их разнесло.

Нет природы без изъяна,
как без пальцев нет руки.
Слезы с неба как не странно,
значат то, что эти раны
телу слишком велики.

Здесь нужны иного рода
раны: это же любовь –
если дни, недели, годы,
без различия погоды
происходит явь и новь.

Дождь становится корнями,
распахнув земную твердь.
Твердь однажды станет нами,
снова выпадет дождями –
но не долгой будет смерть.

Смерти скоро быть рекою –
нам обещана река.
Ты бежишь по полю боя
и становишься собою,
превращаясь в облака.