Гнетущая эпоха

            Уже не быть мне Борькой,
            не целоваться с Лилькой…

                Борис Чичибабин

Уже восьмой десяток
живу – не доживаю,
мой век не так уж краток,
тоски не нагоняю.

Я вровень жил с эпохой
в стране кровавых стягов,
значков, чулок со штопкой,
полупустых продмагов,

друзей, отцов не знавших, –
лишь матерей бесслёзных,
да щей с перловой кашей,
да планов грандиозных.

На Зареке на нашей
мы жили как умели
и верили: жизнь краше
лишь в сказке про Емелю,

где вовсе не постыдно
лежать да бить баклуши, –
обидно, если видно,
что у соседей лучше.

Моралью этой лживой
газеты были по;лны,
её без перерыва
несли радиоволны.

Шли строем пионеры
и звонко дули в горны,
их лица были серы,
их души были чёрны,

и галстук пионерский
охватывал им горло,
они ступали дерзко,
они шагали гордо,

и каждый был – Морозов,
и каждый был неистов,
страдая от поносов,
баптистов и троцкистов.

И комсомольцы вслед им
глядели исподлобья:
пора, мол, по приметам,
натягивать поводья,

как партия велела
в решениях партсъезда,
чему народ всецело
и дружно – без протеста…

И я был пионером
и даже комсомольцем,
но не был лицемером,
не стал народовольцем,

в душе не примыкая
к глубинному народу, –
любил одну лишь, каюсь,
карельскую природу.

Любил грибы с картошкой,
любил селёдку с луком,
калитки ел с окрошкой –
и не был криворуким:

что с дрелью, что с отвёрткой
умел работать споро, –
и ночь была короткой,
и день был до упора.

Россия, чем ты стала
в угрюмом этом мире?
Мечи – да на орала? –
Держи карманы шире…

С тех пор, как Пётр дубиной
пробил окно в Европу,
Русь тянет мертвечиной,
всё превратив в трущобу.

Где русским духом пахнет,
там глушь и захолустье,
свобода с волей чахнут,
как гусеницы в дусте.

Давно я распрощался
с тем миром, с той эпохой,
когда я Маркой звался,
когда всё было пофиг,

когда дружил я с Робкой,
ходил в кино с Маринкой,
стыдливый был и робкий,
за квасом бегал с крынкой…

Не быть мне больше Маркой,
с Маринкой не встречаться –
в стране, как печка, жаркой
под сению акаций… 

03.08.2025