Случай

Я не нацист, но националист
От всех, от века здесь живущих, наций,
И если кто попросит: помолись,
К чужой молитве не прибегну наспех.
А впрочем, не со мною случай был.
На той войне среди огня и дыма
Вёз с фронта раненых в ближайший тыл
Состав по рельсам. Не жалея сил
Трудилась в нём сестричка Серафима.
При ней тяжелораненых вагон.
Начальник-военврач немногословен.
О вере, о молитве вряд ли он
Когда сказал бы, в обращенье ровен
С дедком, что осенял себя крестом,
Муслимом, иудеем, атеистом.
Однажды встал состав, и в месте том
Был атакован мессером-фашистом.
Не унесёшь тяжёлых, как ни прячь,
Остаться рядом с ними – дело чести.
Тогда сказал начальник-военврач:
Помолимся, кто как умеет, вместе.
И в шаге от судьбы – сгореть дотла,
Как будто с бесом ангельская битва,
Навстречу бомбам к небу потекла
Всех сущих душ горячая молитва.
Когда, от злобы бешеной устав,
Фашистский ас нырнул в закатный омут,
Горел, чадил, дымился весь состав,
А их вагон стоял, совсем нетронут.
Ни оси бомбой в нём не посекло.
Ни щепки пулей в нём не оторвало.
Всё цело, даже в тамбуре стекло.
Не верит скептик, что ж? А так бывало.
От века чужды Родине моей
Экуменизма ложные устои.
Себя блюди и род свой разумей.
Ты знаешь сам: прилично нам с тобою
Своей держаться веры, и всегда
Искать глубин в своём каноне строгом.
Но если грянет общая беда,
То осознав: ничтожно перед Богом
Различие всех званий, вер и лиц,
Единой просьбой к небу подниматься.
Я в этом смысле националист
От всех сквозь ту войну прошедших наций.

________________________________

Доподлинно случившаяся история передана мне в восьмидесятых годах прошлого века невесткой моего дяди, врачом, Неженкиной Серафимой Ивановной, ныне покойной