Диалог у последней черты

               

В полночный час, когда туман клубился,
И в окнах луч луны едва мерцал,
Без стука гость незваный появился —
Безмолвный мрак в дверях стоял.

И в нём — ни глаз, ни губ, ни очертаний,
Лишь холод вечности и тишина.
И человек, средь робких бормотаний,
Понял, что жизнь его осушена.

«Пришла пора», — раздался шёпот в мыслях,
Как шелест трав под ледяной косой.
Но он вскричал: «Постой! В каких мне числах
Назначен срок? Зачем спешить за мной?

Я не достроил дом, не долюбил,
Не спел всех песен, что хранил в груди!
Я сына малого ещё не научил
Читать добро в извилистом пути!

Дай мне хоть год! Иль месяц! Иль неделю!
Чтоб завершить земные все дела.
Чтоб с близкими я скорбь свою разделил,
Чтоб память светлая обо мне жила!»

Но мрак в ответ был глух и неподвижен,
Лишь холод стал острей и ощутимей.
«Тысячелетья слышу я: "Унижен!
Повремени! Оставь меня с живыми!"

Кричит король, что не надел корону,
И пахарь, не досеявший зерна.
Все просят дать отсрочку им поклону,
Но жатва каждому в свой час дана.

Ты думал, жизнь — безбрежное владенье?
Она лишь миг, короткий вздох взаймы.
И в этот вздох вместить и вдохновенье,
И подвиг нужно, покидая тьмы.

Я не злодейка, я — всему мерило,
Конец интриг, и суеты, и лжи.
Я — тишина, что всё в себе сокрыла.
Готов ли ты? Не трепещи. Скажи».

И человек, уняв свою тревогу,
Взглянул на мрак, что был судьбой самой,
И прошептал: «Я многое дал Богу...
Но так хотел ещё пожить... постой...»

Но тень шагнула, погасив лампаду,
И увлекла его в небытиё.
И не было ни радости, ни ада —
Лишь вечности холодное питьё.