Каждой твари по паре

               

Когда седой, разгневанный Создатель
Решил потопом смыть земную грязь,
Он праведнику дал указ, приятель,
Чтоб жизни нить вовек не прервалась.
И вот, покуда строился ковчег,
Огромный, как гора, смолой пропахший,
Шёл к Ною всяк, кто знал звериный бег,
И всяк, кто в небе крыльями размашет.

И каждой твари выдали по паре,
Чтоб род продолжился в грядущий век.
Шли звери в этом сумрачном угаре,
Покорные, как будто человек.
Вот лев ступает, горд и полновластен,
С подругой, чья походка так легка.
Их грозный рык был ранее ужасен,
Теперь — смиренней вздоха ветерка.

Ползёт змея, в чешуйчатом уборе,
И рядом с нею — верный её змей.
Им всё равно, что скоро будет море,
Им важно быть вдвоём, в тени ветвей,
Что скоро скроет хлынувшая влага.
Идёт медведь, хозяин всех лесов,
С медведицей, в ком кротость и отвага
Слились под сенью будущих веков.

Летят орлы, могучие владыки
Небесных круч, и с ними их орлицы.
Их острый глаз и царственные крики
Теперь не ищут робкой, слабой птицы.
Они летят на зов, на повеленье,
Чтоб сохранить свой гордый, вольный род,
И в их полёте — судеб предрешенье,
И новой эры начатый восход.

Идёт жираф, с осанкою вельможи,
И рядом с ним — подруга, так стройна.
Их длинных шей изгибы так похожи,
В их взгляде — кротость и голубизна.
И волк, что выл на полную луну,
Ведёт волчицу, позабыв про злобу.
Они идут в ковчег, в его страну,
Как в общую священную утробу.

И даже мышь, что пряталась по норам,
И мотылёк, чей век — всего лишь день,
Повиновались этим тихим сборам,
Отбросив страх, сомнения и лень.
И всякий зверь, и всяка божья птаха,
От мала до велика, шли и шли.
И не было в их шествии ни страха,
Ни зависти, ни горечи земли.

Они несли в себе закон природы,
Простой, как мир, и ясный, как слеза:
Чтоб не иссякли древние народы,
Чтоб жизнь в глазах сменяла бирюза
Небес на зелень будущих полей.
И в этом парном, бесконечном строе
Была любовь, что всех невзгод сильней,
И вера в то, что мир себя отстроит.

И Ной смотрел на них с улыбкой грустной,
На этот молчаливый, пёстрый сход.
И понимал душою своей чуткой,
Что в паре — продолжение, оплот.
Что в двойственности — тайна мирозданья,
Где тьма и свет, где холод и тепло.
И это парное существованье —
Великое и вечное добро.