Книга роман Королева 15 часть 30 глава

Поздний час.  Тяжелая карета, покачиваясь на разбитой дороге, везла королеву Елизабету к замку герцогини.  Внутри царила напряженная тишина, нарушаемая лишь глухим стуком колес и редким вздохом королевы.  Елизавета, женщина глубокой веры и непоколебимой преданности католицизму,  была раздавлена изменой короля Генриха.  Годы супружеской жизни,  казалось, растворились в горьком осадке предательства.  В её руках был молитвенник, потрепанный временем и многократными обращениями к Богу.  Она шептала молитвы, прося у Всевышнего терпения и силы пережить эту невыносимую боль.  Слезы катились по её щекам, оставляя мокрые следы на кружевах платка, которым она то и дело вытирала лицо.  Рядом, застыв в немом ужасе, сидела служанка, боясь даже вздохнуть,  словно опасаясь нарушить хрупкое равновесие скорби, царившей в карете.

Огромный, мрачный силуэт замка герцогини  возвышался впереди,  словно зловещий предвестник предстоящей встречи.  Слуги, заметив приближающуюся карету, бросились к ней навстречу, готовые помочь королеве выбраться. Один из них, с почтительным поклоном,  поспешил сообщить о её прибытии.  Но Елизавета остановила его жестом руки, тихо произнеся: «Нет, я сама».  Её решимость, закаленная годами царствования,  скрывала глубокую рану, нанесенную изменой.

Внутри замка царила атмосфера роскоши и беззаботности,  резко контрастировавшая с тяжким грузом, лежащим на душе королевы.  Елизавета,  медленно продвигаясь по длинному коридору,  чувствовала, как нарастает напряжение.  Каждый шаг отдавался тяжестью в её сердце.  Она не знала, в какой именно комнате скрываются король и герцогиня,  но предчувствие не обманывало её –  звуки, доносившиеся из-за одной из дверей, подтверждали её худшие опасения.

За дверью царило безудержное веселье.  Король Генрих,  окруженный роскошью и вниманием герцогини,  был воплощением беззаботности и наслаждения.  Он с удовольствием  вынимал из рук герцогини виноград, отправляя ягоды в рот,  прерываясь на короткие, страстные поцелуи.  Герцогиня,  расслабленная и очарованная вниманием короля,  отвечала ему взаимностью,  шепча что-то на ухо,  заставляя его рассмеяться.  Он нежно касался её шеи языком, вызывая у неё лёгкий трепет.  Она играла его пальцами на груди, дразня и возбуждая. "Ты такая сладкая ягодка", – прошептал он,  его слова были пропитаны похотью и наслаждением. "Хочешь ещё игр?" – спросила герцогиня,  её голос был наполнен чувственностью.

Он целовал её нежно, лаская грудь,  его руки скользили ниже,  вызывая у герцогини тихий стон,  прерываемый лишь нежным: "Мой король...".

Елизавета,  до этого шагавшая, словно в тумане,  остановилась,  прислушиваясь к звукам,  доносившимся из-за двери.  В этот момент она всё поняла.  Её рука резко рванула дверь,  раскрывая перед ней неприглядную сцену предательства.  Герцогиня вскрикнула,  вскакивая с постели,  её лицо было искажено ужасом и стыдом.  Король,  спокойно восседавший на кровати,  взглянул на королеву с ледяным спокойствием,  спросив:  "К чему этот визит, Ваше Величество?".  Елизавета стояла перед ним,  её лицо было бледно,  а глаза горели огнём гнева и боли.  Ей так хотелось ударить его,  нанести хоть какую-то физическую боль,  но она сдержалась.  Она, королева,  не могла позволить себе потерять контроль.  Однако,  в её взгляде он читал всё –  боль,  предательство,  и  гнев, который,  хоть и сдерживаемый,  был огромен и способен сжечь всё на своём пути. Герцогиня,  дрожа от страха,  не могла вымолвить ни слова.  Перед ней стояла сама королева Елизавета,  и её молчание говорило громче любых слов.  Воздух в комнате сгустился от напряжения,  а  молчаливое противостояние  стало  более  ужасающим,  чем  любой  крик.
Елизавета медленно окинула взглядом комнату, задерживаясь на каждом предмете, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь этого места предательства. Ее взгляд скользнул по полуразбросанной одежде, смятым простыням, бокалам с остатками вина, и, наконец, остановился на лицах короля и герцогини. В ее глазах не было слез, только холодная, обжигающая ярость.

"Я пришла за тем, что принадлежит мне по праву," - произнесла она, ее голос был тих, но в нем чувствовалась сталь. "Мой муж. Мой король. Моя честь."