То берёзка, то рябина

 Продолжаю воспоминания о своём счастливом советском детстве.
Тема, правда,   сегодня - щекотливая
 
   Это было, не помню  уже точно когда, но, кажется, классе во втором или даже в третьем.
   В отличие от сегодняшних малолетних всезнаек, уже к первому классу утомлённых интернетом, мы были тогда людьми, абсолютно простодушными и неизбалованными всякой взрослой информацией. И многие простые, но стыдные с точки зрения наших родителей вещи узнавали не от них, а от друзей и подружек, узнававших случайно взрослые тайны и ошеломлённых кошмарным открытием причин и следствием своего появления на свет. Которым они, конечно, тут же спешили поделиться со своими ни сном ни духом ещё друзьями.
   Так вот. Дело было на уроке пения. Мы разучивали замечательную песенку, вполне патриотического и возвышенного содержания. Учительница вначале сыграла и спела сама, потом призвала запевать весь класс. Мы тянули: "То берёзка, то рябина, куст ракиты над рекоооой... Край одной, навек любимый! Где найдёшь ещё тааакоооой?!.... Где найдёшь ещё такой...."  Меллодия будоражила наши юные сердца. Наши тоненькие голоса взмывали под самый потолок. От горячего чувства любви и патриотизма комок подкатывал к горлу, сердце замирало и слёзы наворачивались сами собой на глаза... Это был почти  катарсис!...
   Я сидела на предпоследней парте. Рядом со мной - неисправимый хулигнан и двоечник Серёга по позвищу Рыжий, а сзади - первый тогда красавчик Юрка Григорьянц. Все были взволнованы нашим прекрасным исполнением любимой песни, любви к родным берёзкам и рябинкам, и даже ко всем людям на земле!  Даже бедокур Серёга затих и , сдвинул, насупившись, рыжие бровки.
   Тут учительницу нашу куда-то позвали и она на минуточку отошла. И вот как раз в этот патетический момент Юрка, картинно откинув чубчик и сверкнув горячими южными очами,  шёпотом спросил: "Ребят, а вы знаете, что такое "Е"?" И сделал замысловатый жест из соединённых крючками указательных пальцев и немного потряс ими. Видимо, ему самому вот только что недавно накануне рассказали и он, гордый своим посвящением, решил испытать своих наивных пока неразумёх-одноклассников.
   Я понятиия не имела, что Это такое,  но не терять же было лицо перед мальчишками! И особенно, перед жгучим брюнетом Григой, как мы его назвали? Поэтому я с важным видом кивнула головой и сделала равнодушное лицо - мол, как не знаить-то? Давно уже! Рыжий мерзко захихикал и испытующе посмотрел на меня.   Юрка, ещё пару раз потряс сцеплёнными двумя указательными пальцами, но, увидев, что я посвещена, удовлетворённо хмыкнул и стал складывать ручки в пенал, а пенал с тетрадкой в портфель. Урок пения был последним.
   Училка наша вернулась в класс, попыталась ещё раз разогреть нас на песню, но чувство слаженности и горячего патриотизма уже как-то улетучилось, (особенно после двусмысленных прозаических Юркиных намёков), и запели мы вразнобой, считая мгновения до долгожданного звонка.
   По дороге домой я вспомнила Юркины мутные вопросы и жесты и спросила подружку-соседку Таньку, с которой мы шагали к нашим пятиэтажкам: "Таньк, а ты знаешь, что такое "Е"?" И повторила Григин жест для ясности.  Танька знала. И тут же в двух словах просветила меня, дурочку наивную, посоветовав не задавать вопросов родителям, "а то всыпят !".  Открытие было, надо сказать, неприятное и даже противное. "И что? Все этим занимаются?" - спросила я Таньку. "Ну, почти. Но некоторые не хотят и не занимаются. Я - точно не буду!" - ответила Танька. "Я тоже!Фууу!" - сказала я. Утешало нас то, что этим занимаются взрослые, а до взрослости нам ещё далеко. Да и вообще - лучше, как нынче говорят, не зацикливаться на неприятных мыслях.
   А вы говорите - половое воспитание в школе!... Вот таким оно тогда в школе и и было.