Орфей и Харон. Действие 1. Явление 1

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Зевс, верховный бог.
Аид(Гадес,Плутон), бог, брат Зевса, владыка царства мёртвых (Аида).
Гермес, бог в крылатых сандалиях, посланник богов.
Танат, крылатый бог смерти.
Харон, перевозчик мёртвых в Аиде.
Орфей, музыкант, певец.
Предводительница менад (Первая менада).
Вторая менада.
Третья менада.
Первая дриада.
Вторая дриада.
Первый аэд (аэдами в Древней Греции назывались певцы, поэты).
Второй аэд.
Искры (голоса).
Персефона, богиня, жена Аида; Менады(вакханки), служительницы бога виноделия Диониса (Вакха); дриады –нимфы, живущие в деревьях.

Действие первое
 
Орфей в Аиде

Явление первое

Скалы. Перед ними – роща, поляна. Среди скал провал. Там – врата в Аид. Возле них стоит Орфей.

Орфей

Из жизни ушла дорогая!
Все молвят: «Утешься, забудь!
Мгновенно найдётся другая!»
Будь проклят забвения путь!

Не кончил любить исступлённо,
Замену жене не приму!
Жизнь – встрече заветной препона?
Пора умереть самому!

Нет! Музыкой сделаю, чтобы
Вернулась на землю она!
Вот скалы встают, крутолобы...
За ними – мир вечного сна.

Блуждает во мраке Аида
Бедняжка меж смутных теней.
Хоть миром она позабыта,
Но я не забуду о ней.

Шагаю к провалу Тенара ,
Где мир исчезает земной.
Лишь мука моя и кифара
Во тьме остаются со мной.

Здесь тело – движенью препона:
Закрыт для живого проход.
Там мрачная лодка Харона
За грузом умерших плывёт.

Меня захватила б живого!..
Играть начинаю и петь.
Раскройтесь, ворота, от зова!
...Недвижна тяжёлая медь.

Не слышит ни просьбы, ни боли...

Ворота открываются. Выходит Харон – перевозчик мёртвых в Аиде. На поясе у него висят огромные ключи. От его шагов трясётся земля, слышится грохот.

Открылись ворота! Я рад.

Харон

Харон, перевозчик,  глаголет
Тебе, человеку: «Назад!»   

Орфей

Зачем запрещаешь сурово?!
Молю я!

Харон

                Мной  сказано: «Нет!»

Харон гневно бьёт кулаком по скале. Та распадается на части.

Орфей

Такое жестокое слово –
На стоны и слёзы ответ?

Взываю, молю исступлённо,
Рыдают душа и слова.

Харон

Послушай, безумец, Харона!
Скажу: «Упокойся сперва!

Ножом перережь себе жилы,
Уйди за любимой, скорбя, –
И тени, черны и унылы,
Как равного, встретят тебя.

Скитаться ты будешь со всеми,
Безликий, как бездна сама,
Забывший пространство и время,
Без тела, души и ума.

Порою окажется рядом
Твоя дорогая жена.
Но только ни словом, ни взглядом
Не будет вам встреча дана.

И дело отнюдь не в измене –
Там нет её, как и любви.
Лишь бродят бессмысленно тени...
Тебя заклинаю: «Живи!»

Зачем тебе в царство Плутона –
Ведь там ты не вспомнишь о ней!
Молчанье страшнее не стона,
Не вопля – а смерти страшней.

Молчанье забывших друг друга,
Молчанье забывших себя...
Иди, хоть впивается мука,
В мир жизни, где бейся, скорбя,

О землю... Но только планида
Смягчится. Пройдут времена –
И будет с другой позабыта
Душа, что сегодня важна.

Природа утешит живое,
Жар новым заменит в груди.
Забудь о стенаньях и вое –
Живое к живому иди!

Подобных тебе очень мало –
Шагнувших к тяжёлым вратам.
Мне жалко отважного стало.
Не здесь тебе место, а там!

Веслом указую дорогу –
Конечно же, прочь от ворот».

Харон уходит. Ворота закрываются.

Орфей

Гиганта, подобного богу,
Впустил – и закрылся проход.

Орфей бьёт кулаком по скале. Потирает ушибленную руку.

Всё сказано, всё справедливо –
Но я справедливость смету,
Невиданной мощью призыва
Иную создам правоту,

Вложу её в песню такую,
Какую не знали досель!
Ты думал, Харон, – возликую,
Отбросив заветную цель,

Прислушавшись к мудрому слову?
...Да, мудрость и впрямь велика.
Течёт, недоступна живому,
В Плутоновом царстве река.

Тяжёлая лодка Харона
По ней проплывает, черна.
В молчанье, чудовищней стона,
Разлука на все времена.

Разлука, разлука навеки! –
Кифара, спаси, помоги, –
Надежду зажги в человеке,
Хоть в мире не видно ни зги!

Кладу свои руки на струны –
Играй – вдохновенно играй! –
Пусть звуки, прекрасны и юны,
Помчатся в безжизненный край,

Пусть слушает их напряжённо
На лодке гребец, восхищён!
Пусть сердце смягчат у Харона,
Хоть создан без сердца Харон.

Войди же, душа моя, в ноты,
Слей холод и яростный зной,
Чтоб плакали суша и воды
В едином дыханье со мной,

Чтоб Тартар с Эребом рыдали,
Чтоб выли Харон и Аид,
Чтоб мрак распахнул свои дали
Тому, кто к любимой спешит.

Играйте же, струны! – Даю вам
И сердце, и душу, и страсть!
Пусть лебедем мчит златоклювым
Порыв мой, чтоб в бездну попасть,

Чтоб тени, рыдая, склонились,
Чтоб бог беспощадный размяк,
Явив несказанную милость,
Какой не добьёшься никак –

Вернул ей и память, и имя,
Чтоб милая к свету пошла
Аида путями глухими –
И там, где кончается мгла,

Пусть травы с цветами, ликуя,
В восторге потянутся к ней!
Я песню исполню такую,
Что Цербер – из царства теней

Воскресшую выпустит. Плачем
Растрогаю зверя до слёз,
И, ставши как будто незрячим,
Не тронет идущую пёс.

Ворота! Мой голос пред вами
Подобен лучу и мечу.
Я смерть разрушаю словами –
Аиду о жизни кричу!

Вбегают менады  во главе с первой менадой – предводительницей менад. Среди них – вторая менада.

Предводительница менад
(Орфею)

Прекрасней ты всякого бога
Жизнь – радость, восторги и смех.
Будь с каждой хотя бы немного!

Орфей

Я счастья желаю для всех.

Нет зависти в сердце горячем!
А сам же иду к рубежу,
Где страшным, неистовым плачем
Супругу от сна пробужу!

Зажгу догоревшее пламя
В совместном биенье сердец!

Предводительница менад

Покойницу хочешь? А с нами
Неужто не хочешь, певец?

Орфей

Хочу в ненавистное царство теней!

Предводительница менад

Живому – подобное дико!
И страх неизвестности – смерти страшней.

Орфей
(в пространство)

О, где ты, моя Эвридика!
(Менадам.)

Уйдите скорее! Хлещите вино,
Гермеса ища или Феба,
Сатира лесного – ведь вам всё равно,
У пьяных лишь к страсти потреба.

У трезвых – другие.

Вторая менада

                Подруги, за мной!
Я к мёртвой его не ревную.
Пусть тешится глупый тоской неземной!
Мы страсть утоляем земную!

Предводительница менад

Подобный болван для насмешек хорош!
(Орфею.)
Терзаешься мыслью угрюмой?
Лбом бейся в ворота! Его разобьёшь –
О нас, о менадах подумай!

А нам же веселья хватает с лихвой,
Но всё ж на тебя мы в обиде.
Вернёмся. Откажешь – рискнёшь головой,
Коль будешь ещё не в Аиде!
(Менадам.)
Помчимся, подруги! Отыщем авось
Сатира, кентавра, колосса!
Пусть молится этот,
(указывает на Орфея)
                чтоб нам удалось!
(Второй менаде.)

И нечего вякать без спроса!

Менады уносятся.

Орфей

Беззвучны утёсы, закрыты врата.
Горю от душевного жара!
Пред песней горячей падёт немота.
Играй же, играй же, кифара!

Ужасен, и чёрен, и мрачен Аид,
Пугает молчаньем суровым.
Пусть песня зовущая – в бездну летит!
...Пылай же неистовым зовом,

Жену дорогую от сна пробуди,
Верни ей и мысли, и память!
...Страданье кипит в раскалённой груди,
И горы готовятся плакать.

Низринется лава, начнётся потоп –
Мир сгинет, дрожа от испуга!
Молите, Земля и Вселенная, чтоб
К певцу возвратилась супруга!

Молите сильнее, иначе в пращу
Засуну я звуки – и в стоне
В Атланта могучего их запущу –
И с воплем он небо уронит.

И Зевс с Посейдоном помчатся в Аид,
Спасаясь от страшного пресса,
И, ставши владыкой, жену возвратит
Царь бездн – и по воле Гадеса

Из трупа Вселенной создастся иной
Мир дивный – и в нём, сотворённом
Орфеевой песней, нам с милой женой
Стать Пиррой и Девкалионом .

И люди из песни возникнут тогда,
Не камень им будет основой, –
И музыкой нежной помчатся года –
Чудесной, благой, не суровой.

...Но только по трупам поскачут они –
А я не желаю такого!
Прости меня, Небо, Земля, извини
За глупое страстное слово!

От боли кричу, сам не ведая, что,
Страданья весь ум заглушили,
Мощь слов увеличив не в десять, не в сто,
А в тысячу раз! В этой силе

И благо, и зло. Бедный череп, треща,
Взбухает. Кровь тычется в темя.
Осколки сейчас расшвыряет праща.
Мне страшно. Что будет со всеми?

Кто в смерть погрузится, что жизнь обретёт?
Не знаю, не знаю, не знаю!
Я ужас несу от душевных щедрот,
Я лаю. Прислушайтесь к лаю!

Ты, Цербер трёхглавый, услышав, завой,
Безгласные тени, вопите!
Пусть Мойры  увидят во тьме вековой,
Как плачут бессчётные нити,

Как плачет не знающий плача Харон,
Как слёзы текут у Эриний !
Пусть кудри бессмертных от всех похорон
Покроет безжалостный иней!

Пусть грозный владыка Аида всплакнёт,
Забыв, что владыка Аида...
Пусть к жизни откроет возлюбленной ход,
Пусть будет ей снова открыта

Любовь без предела! Ты слышишь, Гадес:
Кренятся могучие скалы!
Сейчас сотрясутся устои небес –
И слёзы горючие, алы,

Фонтаном из каждого сердца забьют,
Залив твои мрачные глуби!
Так пусть же родная появится тут,
Обнимет меня, приголубит!

Дай вместо тоскливого стона звенеть
Кимвалам счастливого смеха!
...Напрасны мольбы и стенания – ведь
Не слышно сейчас даже эха.

Молчанье, молчанье, молчанье одно...

Вбегают менады.

Насмешка под видом ответа?..
Несутся вакханки и хлещут вино –
И каждая полураздета.

Здесь плоть распалённая правит толпой.
Что им от несчастного надо?
Визгливы, безудержны в страсти слепой!

Вторая менада прижимается к Орфею. Он её отталкивает.

Не трогай Орфея, менада!

Вторая менада

Утешься скорей, неразумный певец,
Взгляни на прекрасные лица!
О, сколько пылающих женских сердец
С твоим в унисон будут биться!

Предводительница менад отталкивает вторую менаду.

Предводительница менад
(Орфею)

Объятия жаркими будут, поверь!
Потеха нужна удалая.
Не надо страдать от житейских потерь!
Порадуйся, страстью пылая!

Ты видишь: мы пышем, желаньем полны, –
Природа бушует, нагая!
Вливайся в движение каждой волны,
Себе и другим помогая!

Зачем ты стоишь у закрытых ворот?
Нам травы – душистое ложе.
Стремление плакать мгновенно уйдёт.
Одумайся!.. Медлишь чего же?

...Конечно, дни траура надо блюсти,
Иначе нарушишь порядок.
Но дальше открыты иные пути –
Вкус жизни не горек, а сладок!

Не рви окружающим душу, не рви –
Мы все не избегнем кончины!
Но радость земная пылает в крови.
Не будем пред нею повинны!

Земному – земное, а мёртвым – покой.
...Ты должное отдал обрядам.
...Да что ж ты рыдаешь, да что ж ты такой!
Ведь счастье манящее  – рядом!

Дари и бери! Отвергающий – враг!
Угроза? Нет, правда. Пойми ты:
Сумеешь отбиться от женских атак –
Погибнешь от женской обиды!

Мы добрые, знаешь! Срок малый прошёл,
Свежа ещё горечь утраты...
Поверь: привлечёшь к себе множество зол,
Не мы будем в них виноваты!

Орфей отворачивается, начинает играть на кифаре.

Вторая менада

Не видишь, не слышишь? Повторно запел,
Ножищи о нас вытирая?
Терпение лопнет – и будешь ли цел?!
Прекрасны одна, и вторая,

Предводительница Менад отталкивает вторую менаду.

Предводительница менад
(Орфею)

И третья, четвёртая... Ну, выбирай!
Оковы смиренья нам тесны:
Мгновенье – и гнев перейдёт через край!

Из ворот Аида начинает струится туман.

Вторая менада
(менадам)

Туман заструился из бездны.

Предводительница менад
(менадам)

Пойдёмте, подруги, отсюда скорей, –
Мрак чёрный облапит, затянет!
А этот пусть ноет у страшных дверей...
Скорей забери его, Танат!

Менады убегают.

Орфей
(вслед менадам)

Бегите, вакханки свирепые прочь –
Нет гадостным доброго слова!

(В пространство.)

Я должен забвенье и тлен превозмочь!
Вновь песнь моя к бою готова!

Но горный массив пусть останется тих,
Не надо взбесившейся лавы!
Сгубившие мукой своею других
Неправы – и очень неправы!

Прости меня, мир, за несдержанность нот,
Прости за несдержанность плача!
Пусть в царство Плутоново музыка бьёт,
От солнца страдание пряча,

Тревожа умерших, живых не губя!
Спасению порванной нити
Сейчас отдаю без остатка себя.
Летите же, звуки, летите!

Песнь Орфея

Играю силою иною,
Не под влияньем Аонид .
Ты – новой музыки виною,
К тебе ревную я, Аид!

К тебе ревную болью сердца,
Слова бестрепетно летят.
Ты – брат Владыки-Громовержца,
Ты, может, сам страшней, чем брат.

Ты – повелитель царства мрака,
Противовеса небесам.
Смерть беспощадна – но, однако,
Тебе подвластен Танат сам.

Махнёшь рукой – тропа открыта,
Падут запоры тяжких врат.
Прошу великого Кронида :
Верни любимую назад!

Дам плату выше всякой платы –
Ты слышал музыку мою.
И на Олимпе были б рады
Её услышать. Не даю!

Она родится лишь однажды,
Она отчаяньем дана,
Она иссохшему от жажды –
Глоток живящего вина.

Она – спасенье от распада –
Расцветом сделала распад.
Она права и виновата,
Ей исцеляют и казнят.

В ней мощь становится великой –
Ведь дикой страстью рождена!
Хоть ты владеешь Эвридикой,
Но Эвридика мне жена!

Я сотрясу твои чертоги
Безумьем слов, безумьем нот!
Они и нежны, и жестоки...
Мой крик тебя перевернёт!

В тебе всё страшно и жестоко –
Но нежность дам тебе – я щедр!
Жену, ушедшую до срока,
Мне возвратишь из тёмных недр!

Ты слышишь радость средь распада,
Счастливый крик средь немоты?!
Природа встрече нашей рада –
Раскрылись чудные цветы.

Они поют, благоухая, –
Ты ощущаешь аромат?!
Несу из каждого стиха я
Его, усиленным стократ.

Ты видишь вместо асфоделей
Великолепье пышных роз?
Во мрак печальных подземелий
Я радость дивную принёс.

Она из песни появилась,
Она возникла наяву.
Я верю в правду, а не в милость!
Богат надеждою, живу.

Живу, отвагой богатея, –
Несу бестрепетно слова.
Хоть со щитом, хоть на щите я
Твержу одно: «Она жива»!

Ты знаешь сам: она живая!
Насильем спор решаешь наш?
В смертельной страсти изнывая,
Мне Эвридику не отдашь?

Ты выше всякого закона,
Летишь с напором кабана.
Твоим насильем Персефона
В подземный мрак увлечена,

Чуть не загублена природа.
Земля, рыдая каждый год,
Всё неохотней год от года
Тебе супругу отдаёт.

Что, загребущим мало лапам?
Но, силу чувствуя твою,
Увидев действия нахрапом,
Борюсь, жену не отдаю!

Играй, кифара, дорогая,
Как не играла никогда!
Сгорай, себя же поджигая,
И будь горением горда!

Пылай, как радость молодая,
Как горе старческое, плачь!
Себя, как Феникс, возрождая,
Пышней расти из неудач,

Давая дрожь морям и горам –
И в бездну страшную и в высь
Неся моление, в котором
Одно: «Любимая – вернись!»

Играй, кифара золотая,
Работай, каждая струна!
Тружусь, над смертью вырастая, –
Мне песня чудная дана.

В ней высь сияет, с бездной слита,
И я, исчезнувший почти,
Кричу тебе, царю Аида:
«Мне Эвридику возврати!»
(Пауза.)

Молчат тяжёлые ворота.
Стою пред ними, одинок,
И Гелий плачет с небосвода,
И я от слёз его промок.

Всё тело мучится от дрожи,
Снаружи дрожь и изнутри.
Но я пою, играю всё же!
Я должен вырвать, хоть умри,

Свою жену из мощных дланей.
Пусть лава вспенится в груди,
Спасая ту, что всех желанней!
Любовь, в бою не подведи!

Играйте яростнее, струны!
Пусть закипает мука так,
Чтоб, словно Зевсовы перуны ,
Лучи вошли в кромешный мрак,

Чтоб тени, память обретая,
Свиданье с милыми нашли!
Моя надежда не пустая:
Пусть волей Матери-Земли

Вернётся каждому потеря!
...Так, раскаляясь докрасна,
Гори, рыдай, во встречу веря,
Расплавься музыкой, струна!

Теки неистовою лавой,
Сразись со створками ворот,
Расправься с левою и с правой,
И в страхе  Цербер заревёт,

И опрокинется владыка
Туманных бездн, ужасных рек,
И возродится Эвридика –
Опять не тень, а человек,

И Танат, вздрогнувший в испуге,
Уйдёт! ...Не рухнули врата.
Ужель напрасные потуги?
Наверно, музыка не та!

Лью нежность в строфы и мотивы...
Не нужен огненный порыв.
Пусть звуки будут прихотливы,
Печаль и ласку подарив.

Пусть все заслушаются ими,
Пусть будет каждый умилён,
Пусть над своими дорогими
Слезу прольёт и сам Харон!

Пусть Цербер в плаче неумелом
Застынет, жалостно скуля!
И ты придёшь с душой и телом,
Тебя отдаст сыра земля!

Сам мрак пред песнею земною
Захочет стать сияньем дня!

Раскрываются ворота в Аид. С грохотом шагов и сотрясением земли выходит Харон, приглашая Орфея. Потом поворачивается спиной и входит в Аид. При этом его шаги перестают грохотать и сотрясать землю.
 Орфей идёт за Хароном. За ними закрываются ворота.

Проход раскрылся предо мною,
И грозный бог впустил меня.