2-го мая 45-го

Жена, сестра  и мать проклятого
Врага, в Берлине ты одна
2-го мая 45-го
Стояла молча у окна.

О да, надеялся твой Фриц,
Что будет барствовать в России,
Когда они закончат блиц -
Легко, стремительно, красиво.

О да, надеялся твой Ганс,
Что он с трофеями приедет,
Когда они задушат нас,
Неугомонные соседи.

О да, надеялся твой Кнут
С другими немцами твоими,
Что тут надел ему дадут
Земли, опустошённой ими.

И ты качаешь головой
И слышишь взрывы где-то рядом.
Твой Фриц остался под Москвой,
А Ганс лежит под  Сталинградом.

Ты их могла б предупредить,
Войну затеявших спесиво,
Что им не следует ходить
С мечом, как прежде, на Россию.

Как говорил ещё тогда
Князь Невский про твоих тевцонцев.
А над Россией никогда
Веками не заходит Солнце.

Домой все трое не придут -
Твой муж, твой брат и сын твой с ними.
Он под Смоленском где-то, Кнут -
Землёй присыпанный с другими.

И в окнах стёкла дребезжат.
И по единственному праву
Все трое мёртвыми лежат
В моей России, битте, фрау!

И слезы из поблёкших глаз.
И спеси нет уже в помине.
И будем мы не в первый раз
Победу праздновать в Берлине.

Мы все века своих гостей
Названных очень уважали
И по дороге из костей
Всегда до дома провожали.

Твои в руинах города.
Все трое - Фриц и Ганс, и Кнут -
Все не вернутся никогда.
А русские Берлин берут.

В пыли и дыме горячо
И беспощадно светит Солнце.
А кто пойдёт на нас с мечом,
Тот из России не вернётся.