Смерть Лермонтова

- Звонок! Ты что, не слышишь? Отвори
скорее дверь и путника впусти!
Сама я не могу, поверь, Мари,
в ногах былую твердость обрести.
Когда бы помоложе я была,
тогда б бежала к двери раньше всех,
но годы пролетели, как зола,
развеявшись над пропастью утех.
Не бойся, я тебя перекрещу,
и зла тебе никто не причинит.
Ты написала давече врачу?
Быть может, это он нанёс визит?
Хотя, так рано вряд ли врач придёт.
Ему бы ближе к ужину, к вину.
Приятно знать, что выставляет счёт
здесь он другим, а вовсе не ему.
Но кто тогда? Посыльный? От кого?
Давно старуху в гости не зовут.
Открой же дверь! Не бойся ничего.
Враги тебя к себе не украдут.
- Ах, барыня, я тоже слышу звон —
он мёртвого способен разбудить
и у глухого вырвать долгий стон —
но не могу не закрепить я нить.
Сейчас накрою вышивку платком
и посмотрю, кто рвется в гости к нам.
- Мари, ты возвращаешься бегом...
Кто там в дверях устроил тарарам?
- Ах, барыня, о Мишеньке письмо,
и не его написано рукой...
- Я видела посыльного в окно,
он незнаком мне, он совсем чужой.
Раскрой конверт, читай скорее вслух:
Что с Мишенькой моим произошло?
Молчишь? Так тихо — даже слышу мух.
Они жужжат и бьются о стекло.

Остановилось время. Ветер стих.
Под грузом тела тонко скрипнул стул.
Кто целил в одного, попал в двоих.
Листок письма из пальцев ускользнул.