Площадь трёх вокзалов

¤


У метро еврей со скрипкой, медь подачкой жалкой в шляпе.
Вязкой болью тьма таится — дно изъедено зрачка.
Старость немощной старухой примостилась спину лапать.
Гнев и боль, и страх, как бритвой, режут звук из-под смычка.

Древний пасынок Египта — он привык бродить по свету,
сея в душах дух протеста — скрипка знает что ей петь!
У "Казанского" с июля догорает охрой лето —
он привык, он переживший злой пустыни сеть и плеть.

Звуки жгут прохожих... Пламя носит ветер по квартирам.
Вот старушка у иконы, руки лодочкой сложив,
помолилась за бродягу и, открыв шкатулку с миррой,
завела свою пластинку — у нее другой мотив.

Дождь идёт, а пленник скрипки тем же стражем у вокзала.
На скользящем мокром грифе та же твёрдая рука.
В души льёт печаль как водку....Треск разбитого бокала! —
не у каждого созвучье с песней древнего смычка.

Вековые страсти буйством из-под смуглых грязных пальцев
выжигают горьким ядом тишину смиренных душ...
Площадь старых трех вокзалов перекрёсток для скитальцев —
поезжай куда захочешь, но в глазах всё та же сушь.