Ты помнишь?

Ты помнишь?!
Нет, не для вежливости.
Для выпотрошенности.
Для правды,
как кулак в грудную клеть
без нежности.

Помнишь
мы были
на крыше,
где мир снизу
жмётся,
а небо -
вошь
в ладони вечности?

Там закат
гремел,
как оркестр
по венам,
а ты
сидела.
И смеялась.
Медленно.

Тихо.Сцена.
Как из старого фильма.
Французского.
Без перевода.
Ты читала стихи.
Не мне — внутри.
Ахматова
текла
по венам
вместо воды.

Я слушал.
Как ждут
прощения.
Как ждут
небес
на потолке
палаты.
Ты помнишь,
как волосы —
вниз,
водопадом?
Плечи мои,
как скалы,
они не держали
этот грохот!
Похоть? А где была похоть?

А твои пальцы
ах, пальцы!
вытянуты,
словно мольбы,
словно стрелы.
К сигарете.
К вишнёвой.
К себе.
К звезде.
К телу.

А я —
к тебе.
Неумело.
Руками,
которые
тянутся к свету
и остаются
с тенью.

Ты помнишь?
Как мы —
в глаза.
Не в лица.
В самую душу.
Без паспорта.
Без границ.
Без сна.
Без сна!

А потом —
тишина.
Та,
что дышит.
Я шептал тебе:
"Ты не вечность.
Ты — выше".

Ты смеёшься?
Да,
наверное.
Сейчас —
в чужом чайнике,
в новых руках,
где нет
моего запаха.

Но ты
помнишь!
Потому что
я —
всё ещё там.
На крыше.
Где мы
провожали закат.
Смотрели
в глаза.
И рвались
к Луне
на сигаретном дыме.

Ты —
помнишь?
А я —
там.
В дыме.
В ритме.
В тебе.
В имени.