Говорила Красне свекровь...

Говорила Красне свекровь: не ходила б с пузом, муж и сам уедет, нечего зря мотаться!
Но жене молодой не жалко новых союзок, она любит мужа, горько с ним расставаться. Вот и пошла провожать в дальнюю дорогу. И сынка старшого взяла, плакал без умолку. Мол, тятя уедет на промысел, так надолго! На дворе зима, да такая, что раз в столетие. Красна на лошаденке старенькой тихо едет. Запахнула Света сонного тёплой шубой, от мороза ярого словно чужие губы. «Ох, зачем поехала, господи, сбереги ты нас!..»
И вдруг боль так вспыхнула - небо с белым путём опрокинулось...

***

Баня старая тут стояла с времён былинных. Сруб из лиственницы обступила кругом малина до того колючая, что и медведь не тронет. А люди то место обходят в четыре стороны. Всякий знает - в той бане вся нечисть окрестная парится. Не рискуют гадать тут на святки девки-красавицы. Не зайдёт знахарка - тёмное место, страшное. Порой местные шлют горшки с несоленой кашей, с деревянной ложкой, с кусками простого мыла. Сколько про визиты такие историй было! Ох-ох-ох, не счесть, и все кончились дюже худо. Правит баней той банник - вестимо, родня Иуды. Весь-то страшный дед с крутым кипятком в ушате. Любого водицей ошпарит, до пят окатит. И жёнушка у него Баба-Обдериха. Не ходили в ту баню, боялись разумно лиха.

***

К баннику Стану нынче явилась нечисть. Мороз трещал, всё крепчая под синий тёмный вечер. Синие сумерки вылились на сугробы. Домовые несли за помывку кефир да сдобу, бессонный лешак тоже выбрался из берлоги. Брусники припер, соленых груздей безногих, наливок всяких - какая без них гулянка? Общими силами скатерть полна домотканка. Из баб - Обдериха-банница свет Ветряна. Облепиха - статус по мужу народом данный. Уж такую она мастачка варить ушицу, с её супом любой человеческий не сравнится!
Нечисть гомонила, горячей стояла баня. Все напарились вдоволь, и, закусив грибами, пропустить ещё пару чарочек собралися в налипших от веников мягких берёзовых листьях, как вдруг так завыло на улице дико и страшно, что в бане затрясся от ужаса, съежившись каждый. И дверь распахнулась, являя дите-пятилетку...
«Ой, гибель-заступница!» - чуть не упав с табуретки, воскликнул чертёнок с рогами в кудрях до лопаток.
«Там мамка, спасайте, прошу вас, и нашу лошадку!»
Все дружно глотнули три стопки рябиновой лешьей. Так пережить ситуацию как-то полегче. Лошадка - святое для каждого домового. А вот что до бабы, которая истово воет... В чем дело смекнула на раз Обдериха-Ветряна. На мужа так глянула, что поплохело и Стану. Он Света забрал, что-то ласково-спешно воркуя. Пацана согревали, совали варёную курицу, чая наскоро свежего бедному парню запарили. Свет жевал, и совсем не смущался нечистой компании.
«Ты кого, малый, хочешь, сестрёнку аль все-таки братика?» - отойдя от испуга, спросил вдруг у Света рогатенький. Что ответил мальчишки в истории не останется. Красна кричала страшно - дай бог, за здравицу. Нечисть ухнула море наливок, оставшись трезвою. Красна мучилась до рассвета, но бесполезно все.
Кроме Света нет в бане того, кто и перекрестится. Но молился леший невидимому свет-месяцу, домовые взывали к силушкам берегинюшек: «Обороните, не дайте обоим сгинувши...»
От бессилья Ветряна рычала, взывая к пламени: «Дай ей, дикое, дай ей вольное, пополам со мной - жизни и смерти, силы, пусть навьей, зернышку... Дай принять мне в рушник людского теперь детёныша!»
И когда запищала у банницы звонко крохотка, навий мир содрогнулся до недр тотчас от грохота. Красна дочь принимает, как дар, как благую истину, толпятся испуганно в бане духи нечистые.

***

Баня старая тут стояла с времён былинных. Малинник да уханье ста голосов совиных. Не ходят сюда ни знахарка, ни девица. Всякий умный места скверного сторониться. Но люди шепчутся - мол, колдовица Веда приезжает сюда с гостинцами в зиму, в лето. Но мудрые никогда не осудят это. Потому что Веда - заступница, ворожея, любой на ней сына старшего смело женит. Сколько былей о ней, но ещё больше, верно,  сказок.
 А только одна коса у ней - снег февральский,  а вторая - гречишный мед со старинной пасеки.   
Часто бабку Ветряну поминает она в лечении. Но никто не знает, конечно, помин зачем тот ей. Ведь с таким звонким именем женщины в их деревне не бывало три века, а значит, то дело древнее.
Но Веду любили - её золотые руки от смерти для всех обереговым служат кругом.
Веда - щит, граница, великая мастерица. Что-то выпадет с даром таким непростым девИце?



2024-31 июля 2025 года.