Нечаянная радость

Вступление
Дома, дома - кругом и всюду. Старые теснятся с новостройками. Маленькие низенькие пятиэтажки скрыты в тени высоток. Во дворах всё свободное место занято машинами, детские площадки огорожены сетками и больше похожи на зоопарк, где постоянно и хаотично носится детвора. А главное: они так громко кричат, что, даже закрыв все окна, невозможно побыть в тишине.
Нет, я не ворчун и не нытик. Я пенсионер. У меня теперь появилось много свободного времени, вот и стал замечать то, на что раньше некогда было обращать внимание.
Моё любимое занятие - чтение. Я читаю всё: газеты, объявления, энциклопедии и новости из интернета. Правда, от этих новостей устаю быстрее и сильнее, чем от какой-либо тяжёлой  работы, и тогда выхожу прогуляться во двор, подышать воздухом, поговорить с соседями, которые при любой погоде никогда не оставляют двор без своего внимания. Во время этих прогулок я заметил, что наш город имеет настолько плотную застройку, что его абсолютно точно можно назвать человеческим  муравейником.
Однако история, которую я хочу рассказать, не об этом. Однажды, прогуливаясь, я заметил, как незнакомая женщина расклеивает на дверях подъездов объявления. Я подошёл и поинтересовался:
-Скажите, пожалуйста, что вы делаете?
- Вот, объявления решила развесить, - ответила женщина.
- И что же в вашем объявлении? - спросил я.
-Дом свой сдаю для проживания на лето. Сама-то я тут, в городе, живу, а дом в деревне.
-И что? Большой дом?
-Да как вам сказать... Два этажа, плюс чердак жилой, мансарда называется, - ответила женщина и, на этих словах закончив разговор, приклеила листок к двери подъезда и ушла.
"Торопится, - подумал я. - Видимо, много у неё этих листочков. За один день все не расклеит".
А весна давно уже вступила в свои права. Каждый день погода становилась всё теплее, листья на деревьях блестели в солнечных лучах, как настоящий изумруд. На клумбах распускались тюльпаны. Наш двор обновлялся и радовал глаз. Мои прогулки были ежедневными и становились с каждым разом длиннее. Я стал замечать, что городской шум преследовал меня по пятам. Нигде невозможно было от него укрыться. Он стоял в голове, как ночной туман в поле. А ещё я на днях промочил ноги в одной из многочисленных луж, которые появляются на асфальте после зимы, как веснушки на носу. Просидев несколько дней дома, я снова вышел во двор. Всё было как прежде: соседки облепили лавочки у подъездов, детвора играла на площадке, машины стояли на парковках. На двери нашего подъезда я вновь заметил листок  с объявлением: "Сдаю домик в деревне для летнего проживания".
С желанием укрыться от городского шума и подышать чистым воздухом я записал номер телефона и в этот же день позвонил. Женщина, которая ответила на звонок, сказала, что сдаёт комнаты всем желающим и можно приезжать в любое время. "Видимо, я буду не один", - подумалось мне.
На следующий день я стал собирать вещи в дорогу. Не имея ни малейшего представления о том, в каких условиях придётся жить, положил в сумку всё, что могло пригодиться,  и даже фонарик, на всякий случай.

ГЛАВА 1

Рейсовый автобус в пригородный посёлок "Тихий" оказался набит пассажирами, как консервная банка шпротами. И я, со своим рюкзаком, зажатый в тесном проходе между сиденьями, простоял всю дорогу, не имея возможности даже почесать нос. "Прямо как в советское время, - подумалось мне".
Однако ехать пришлось недолго, и вот уже, выйдя из автобуса, я оказался в строю колонны людей, спешащих к своим огородам, как вереница муравьёв к своему муравейнику. Видели бы вы эту картину: десятки людей с сумками, рюкзаками и даже с тележками торопливо расходятся по улице посёлка к заветным соткам. Я же искал двухэтажный домик с мансардой под номером 17, где надеялся обрести возможность полюбоваться вечерними закатами, считать звёзды и слушать стрекотание деревенского сверчка.
Посёлок был небольшой, но дома в нём расположились на некотором удалении друг от друга, так что идти пришлось чуть дольше чем я предполагал.
Вскоре мимо по дороге проехал чёрный кроссовер, и сухая придорожная пыль окутала меня густым облаком. "И нисколько тут не лучше, - подумалось мне".
Пройдя ещё пару сотен шагов, я всё же добрался до нужного мне адреса. Домик действительно был двухэтажный, с мансардой и маленьким балконом, висящим над входной дверью.
Участок вокруг домика не был огорожен ничем. Только со стороны улицы, не совсем ровно, стоял не высокий штакетник, около которого припарковался тот самый чёрный кроссовер, который присыпал меня придорожной пылью. "Вот я и на месте. Слава тебе Господи, - пронеслось у меня в голове".
Во дворе уже стояли чьи-то вещи, и в доме слышались голоса людей. Я решил зайти, не ожидая приглашения, и присоединиться к разговору.
- Добрый день, - обратился я ко всем и протянул вперёд руку,  из которой, как билет в кинотеатр, торчало объявление о сдаче комнаты для летнего проживания. - Разрешите представиться, Максим Максимыч, пенсионер.
В тесном квадрате коридора с тусклым освещением, где, казалось, и спрятаться то некуда, вдруг откуда-то из угла возникла фигура той самой женщины, которая расклеивала объявления на двери моего подъезда.
- Очень приятно. Вера Сергеевна, хозяйка, - представилась она. - Максим Максимыч, подождите минутку здесь. Я сейчас отведу гостей в комнату и вернусь к вам.
Двое мужчин и женщина с детьми торопливо потянулись за хозяйкой на второй этаж. Оставшись один, я решил осмотреть дом изнутри, надеясь увидеть нечто приблизительно похожее на обстановку современной гостиницы. Но ничего подобного не было. За коридором находилась большая комната, похожая на холл. Из мебели всё было скромно: старенький диван, два кресла, журнальный стол, тумбочка с телевизором и тёмно-вишнёвого цвета советский буфет, забитый посудой. "Да-а-а-а-а, - подумал я. - Ну, а что ты хотел? Архитектура позднего соцреализма, и обстановка соответствующая".
В этот момент вернулась и Вера Сергеевна.
- Максим Максимыч, пойдёмте, я покажу вам вашу комнату, - и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
- Простите, а нет ли у вас комнаты на первом этаже? -  спросил я.
- Есть. Но она не такая большая, как те, что наверху, и совсем рядом с коридором.
- Ничего страшного. Я бы посмотрел.
Вера Сергеевна открыла мне дверь, которая скрывалась под лестницей. Комната действительно была не больше девяти квадратных метров, но светлая, и солнечный свет, проникая в большое окно, освещал её полностью. В углу стоял широкий диван, рядом маленький журнальный столик, больше похожий на подставку для цветов, а ещё шкаф для одежды и этажерка времён Хрущёва с фигурными резными ножками.
- Ну что ж, меня устраивает, - произнёс я, и Вера Сергеевна отдала мне ключ.
"Хорошая комната, - подумал я. - Светлая, тихая и удобно ходить по ночам в уборную".

ГЛАВА 2

День только начинался, и до обеда было ещё далеко. Переложив вещи из рюкзака в шкаф, я решил оглядеться во дворе и познакомиться с жильцами.
Крыльцо дома у входной двери было широким, и у его левой стороны стояла деревянная скамейка для отдыха. Вот на ней я и расположился, предполагая, что все, кто будут проходить мимо, обязательно поздороваются и познакомятся со мной. Так мне никого не придётся искать.
Однако время шло, а во дворе не было ни единого человека, только хозяйская собака лениво грелась на солнышке у своей конуры, на фасаде которой краской было написано "Шарик". Сам двор был закован в бетон с немногочисленными островками зелени в виде клумб. За моей спиной обосновалась площадка для приготовления шашлыков. Кроме мангала, там стояла ещё и летняя печь. Такая же была у моей бабушки в деревне. Летом, когда ей приходилось готовить похлёбку для скота или варить варенье для внуков, печь очень выручала. Готовить на открытом месте, продуваемом летним ветерком, намного приятнее, чем на кухне.
Оглядев беглым взглядом двор, я захотел подойти к клумбе. Одна из них была в двух шагах от меня. Ничего особенного на вид: круглая, огороженная силикатным кирпичом, но свежая, яркая молодая  зелень, растущая на ней сквозь россыпь белой гальки, привлекала и радовала глаз. Так и хочется протянуть ладонь и пригладить тонкие листочки.
 
Ещё одна клумба заинтересовала меня больше. Это была не высокая трёхступенчатая пирамидка. Внизу росли нераспустившиеся пионы. Посредине красовались вперемешку белые и жёлтые нарциссы. И венчала её маленькая площадка, украшенная ярко-синими цветками сибирской пролески и крокусов. "Красиво, - подумал я. - Даже настроение стало лучше".
Погуляв ещё немного по двору, я решил обойти дом вокруг, посмотреть, что там есть. За площадкой с мангалом и печью, к стене дома была пристроена терраса. "Видимо, для того чтобы пить чай на свежем воздухе, - подумал я. - Хорошая терраса". И пошёл дальше.
А дальше был маленький сарай, сад и огород, за которым виднелся небольшой лесок.
 
С этой стороны дома я почувствовал странную тишину. Не глухую, не звенящую, а совсем иную. Она была плотной, и я находился внутри неё. Все звуки природы внезапно, одновременно доносились до меня, я их чувствовал всем телом и различал.
После городского шума, где всё сливается в единую какофонию, эта тишина показалась мне нереальной. Постояв несколько минут на месте, я стал прислушиваться и искать источники звуков. Вот вдалеке раздаются щелчки и свист - это весенняя распевка птиц в лесу. А вот совсем рядом жужжит труженица пчела.
 
И снова вдалеке плотный шелест листвы деревьев на ветру. А это что? Не понятно. "Фырх. Фырх". Тишина. И снова - "Фырх. Фырх".
Покрутив по сторонам головой, я направил взгляд вниз. Ничего не найдя, тихо, аккуратно присел и стал вглядываться пристальнее, как какой-либо эксперт, изучающий старинные иероглифы или письмена. В такой позе  я просидел не больше минуты, и моё ожидание оказалось не напрасным. Совсем рядом, в двух шагах, со стороны огорода снова послышалось "Фырх. Фырх", и я увидел его: серая колючая голова с острой мордочкой, мокрым носом и двумя чёрными бусинками глаз смотрела в мою сторону. Это был ёж. Видимо, я оказался у него на пути, и, фыркая, он пытался мне это объяснить. "Пора сваливать, - сказал я самому себе и аккуратно встал, отошёл назад".
 
Ёж заметил, что я ухожу, и, переваливаясь сбоку набок, засеменил своими маленькими ножками в сторону сарайчика.
"Интересно, что он там забыл? - подумал я. - Может, у него там домик или норка? А вообще, где живут ежи?" И с этими мыслями я поспешил к себе в комнату с целью почитать в Интернете про ежей.

ГЛАВА 3

Я хоть и не продвинутый пользователь интернета, но всё же могу быстро находить нужную мне информацию и сортировать её. Вот и про ежей статей написано много, а интересного в них мало. И, поняв, что больше искать нечего, решил попить чаю на свежем воздухе, тем более что Вера Сергеевна давно хлопотала на кухне.
- Хозяйка, - обратился я к Вере Сергеевне как бы уже по-свойски, - а можно организовать чашку чая? Я бы с ней посидел на терраске.
- А уже всё готово. Жильцы со второго этажа с полчаса как чайник поставили и там же, на терраске, отдыхают. И чай готов, и сушки с сухариками в вазе есть.
- Вот и хорошо. Спасибо, что подсказали. Заодно и познакомимся.
На терраске, удобно расположившись в раскладных креслах, покрытых вязаными накидками, отдыхали мои соседи.
- Добрый день. Можно к вам присоединиться? - обратился я.
- Да, конечно. Пожалуйста, - ответил полноватый мужчина не высокого роста лет сорока, и, встав с места, представился:
- Егор. А это моя семья: жена Маша и Катя с Кириллом -  наши дети.
- Очень приятно, Максим Максимыч, - вставил я.
- А это брат жены, Василий, - добавил Егор, показывая рукой на молодого человека лет тридцати, курившего в стороне от нас.
- Вот и познакомились. Теперь можно и чаю попить.
Заварка была ещё горячей, а электрический чайник закипал так быстро, что я не успел присесть за стол, как мне уже поставили чашку, подвинули вазу с сушками и пожелали приятного чаепития.
За столом я оказался рядом с симпатичной девочкой лет восьми. Её густые кудряшки рыжего цвета, заплетённые в косичку, блестели на солнце различными оттенками, от кирпичного до почти жёлтого.
- Катя? - спросил я, слегка коснувшись указательным пальцем её веснушчатого носа.
- Максимыч? - ответила она вопросительно, ткнув своим маленьким пальчиком меня в бок.
И мы рассмеялись, поняв этот жест как начало новой дружбы.
За чаепитием вся семья оживлённо обсуждала план отдыха: что делать, куда сходить, заказать шашлык из города или приготовить самим, можно загорать или ещё прохладно и т.д. и т.п.
За этими рассуждениями и рассказами о себе моя беседа с соседями затянулась на пару часов. Катя и Кирилл не могли высидеть так долго на одном месте и быстро убежали во двор поиграть с хозяйской собакой.
Шарик был уже в почтенном возрасте и большую часть дня лениво отлёживался в конуре или грелся на солнышке. Дети трепали его по загривку, гладили и подкармливали сладкими сухариками. Шарик с аппетитом грыз сухарики, но играть, то есть бегать и прыгать с детишками, никак не хотел, и те вскоре ушли в дом.

 
Я тоже, выпив чаю и закончив разговор с соседями, вернулся к себе в комнату. Лёжа на диване и наслаждаясь тишиной, быстро уснул.
Лёгкий шум за дверью, похожий на шлепки в ладоши, разбудил меня. Открыв глаза, я увидел, как дверь медленно приоткрылась, и в узком проёме показалась рыжая голова с веснушчатым носом и большими озорными глазами, по-лисьи лукаво разглядывающая мою комнату.
- Кто там? - спросил я.
- Максимыч, иди ужинать,-  раздался голос Кати.
За большим столом-книжкой, в кухне, уже сидели мои соседи. К ужину хозяйка подавала ароматную пшённую кашу с копчёной грудинкой, солёными огурцами и маринованными маслятами с молодым лучком. Запах распространялся по всему дому и возбуждал аппетит. Я с удовольствием поужинал, запил душистым чаем с чабрецом и в приподнятом настроении вышел из-за стола погулять на свежем воздухе.
В мае дни уже стали намного длиннее, но к девяти часам вечера сумерки, всё же, ощущаются резкой прохладой, и всё вокруг затихает разом. С собой со стола я прихватил горстку ароматной каши, надеясь ещё раз встретить моего заплутавшего ежа.
За домом, на месте нашей прошлой встречи, я с трудом отыскал в траве его следы. Прямо в отпечаток лапки я положил кашу и стал ждать.
Вокруг меня снова ощущалась эта странная тишина: ни звука моторов, ни криков детских голосов, никаких ударов строительной техники или ещё чего-нибудь. В этот раз не были слышны и голоса птиц. Всё притихло, готовясь к ночи.
Время шло, а моего визави не было. "Странно, - пронеслось в моей голове. - У ежей очень острое обоняние, и запах каши должен был его привлечь". Постояв ещё пару минут, я ушёл.
Спать совсем не хотелось, и, открыв ноутбук, я погрузился в чтение новостей. Читая, меня настигло ощущение, что вся информация проносилась мимо сознания. Напрягая внимание, я по нескольку раз перечитывал одно и то же. Всё напрасно. Поняв всю бессмысленность этого занятия, я снова вышел во двор.
Уже было совсем темно. В кармане куртки оказался фонарик, и, освещая старые следы, я пошёл к тому месту, где оставил кашу для ежа.
В чистом безоблачном небе светились звёзды.
 
Оказавшись на месте, мне легко удалось найти закладку, но она была разбросана, как будто в ней кто-то порылся. Эта загадка показалась мне интересной. Освещая фонариком место, я аккуратно палочкой стал переворачивать кусочки каши, перемешанные с землёй, пытаясь понять, что с ней не так и чего не хватает. Конечно! В ней не было ароматных кусочков копчёной грудинки.
Как азартного следопыта или служебную ищейку, меня охватило любопытство, и, встав на четвереньки, я пошёл по следу. Уже выпала вечерняя роса. Трава под ногами оказалась мокрой. Пройдя несколько метров в направлении сарая, промочив брюки до колен, я остановился. Было уже понятно, что это приходил ёж, и его домик или норка находятся где-то рядом. Но в темноте найти её было невозможно, и я вернулся домой.

ГЛАВА 4

Пожилым людям по разным причинам по ночам часто приходится просыпаться. Я не исключение. И свои ночные походы в туалет я старался скрывать, как мог, чтобы никого не разбудить.
Уже под утро, увидев в окно туманную зарю, я понял, что сон прошёл, и теперь до завтрака придётся валяться на диване с открытыми глазами. Это раньше я мог проснуться "ни свет, ни заря", не спеша умыться, одеться и отправиться на работу. Теперь такой причины нет. Но и валяться тоже не хотелось.
Старенький диван с провалившимися пружинами намял мне бока, и это побуждало подняться и прогуляться на зорьке. Надев трикотажный костюм и куртку, я вышел из дома.
 
Туманное утро прояснялось на глазах. Солнечные лучи упорно пробивались сквозь седую завесу. Я присел на лавочку у двери и стал наблюдать, как растворяются отдельные островки ночного тумана. "Как же хорошо, что я приехал сюда, - пронеслось в голове. - Именно в такие моменты человек ощущает себя вне возраста. Нет чувства тревоги, ответственности. Нет тяжести не решённых проблем. Только тишина и звуки пробуждающейся природы".
С высокого крыльца дома мне хорошо был виден двор и дорога за штакетником, и луг, который раскинулся от неё до небольшой речки вдали, и блеск росы в ранних лучах солнца.
В этой благодатной тишине, когда только самая ранняя пташка начинает утреннюю распевку, я услышал знакомое хриплое фырканье. "Фырх. Фырх", - послышалось совсем рядом. Прислушавшись, я заметил, как со стороны штакетника от дороги к сараю пробирался мой знакомый ёж. "Вот же ты, старый бродяга, - подумал я. - Куда это тебя носило ночью? Видимо, был на лугу, где много жучков и червячков. А теперь возвращаешься домой".
 
Обрадовавшись маленькому зверьку как старому другу, я проводил его взглядом до сарая. "Ладно, - подумал я, - днём схожу, поищу твой домик". И с этими словами вернулся к себе в комнату.

ГЛАВА 5

Утром, за завтраком, я рассказал рыжей Катеньке про своё знакомство с ежом. Девочка оказалась не по годам смышлёной и спросила:
- Максимыч, ты же не думаешь, что он тебя тоже узнал?
Немного растерявшись от такой реакции, я ответил:
- Не знаю. Ежи не глупые зверьки. Возможно, он меня запомнил и при встрече узнает по запаху.
Катя подумала с полминуты и добавила:
- Это надо проверить. Доедай и пойдём искать ёжика.
Что тут поделаешь? И уже через десять минут я встречал Катю у крыльца дома, прохаживаясь из стороны в сторону, как робкий юноша на первом свидании.
Утро выдалось ясным и солнечным, хотя в воздухе и на земле ещё отчётливо ощущалась майская прохлада. Предполагая, что придётся рассказывать ребёнку о жизни ежей, я стал прикидывать в уме примерный план своей необычной лекции. Вскоре вышла и Катя в брючном джинсовом костюме, кроссовках и яркой бейсболке с надписью Kiss Me почему-то изображённой в виде розовой ягоды клубники, которая смотрелась на ней как кокарда на фуражке военного.
- Пойдём, - сказала Катя.
- Пойдём, - согласился я.
Взявшись за руки, мы пошли в направлении сарайчика, в надежде отыскать домик моего ежа. Мы свободно прошли через весь двор, а хозяйская собака Шарик невозмутимо продолжала лежать на своём месте, даже не повернув голову в нашу сторону: мол, ходите, где хотите, лишь бы не шумели.
- Катя, а что ты знаешь про ежей? - спросил я.
- Они колючие и едят грибы.
- Немного, - протяжно произнёс я, - но ничего, я тебе расскажу про ежей, что знаю сам.
 В этот момент в моей голове пронеслось всё, что я читал о ежах, и остро встал вопрос: с чего начать? Не рассказывать же ребёнку про отряды и популяции млекопитающих насекомоядных. И неожиданно для самого себя выдал:
- Ежи - это семья ежовых.
- Максимыч, какая семья? Ты же одного ежа видел, - вставила Катя.
- Да, одного. Это так принято считать,  что ежи во всём мире - это одна семья. Ну да ладно, слушай дальше. И питаются они не столько грибами и фруктами, сколько насекомыми: червячками, жуками, гусеницами. А если найдёт гнездо птички, устроенное на земле или в кустах, может полакомиться и яйцами. Мордочка у ежа слегка вытянутая, глазки маленькие, а ушки хоть и есть, но их почти не видно. Зато у него есть идеальный нос. Он чёрный, вытянутый и всегда мокрый.
- Почему мокрый? - спросила Катя. - У него насморк?
- Нет, у ежей не бывает насморка. Это нужно, чтобы лучше различать запахи вокруг себя. У ежей обоняние почти такое же острое, как у собак. Этим удивительным носом он постоянно тыкает в разные ямки, норки, выискивая пропитание.
 
Как правило, ежи выходят на охоту с наступлением сумерек, вечером. А днём они спят.
- Максимыч, а сейчас уже день. Значит, ёжик спит? - спросила Катя.
- Скорее всего, спит, но когда мы найдём его домик, мы это проверим.
- А какой у него домик?
В этот момент мы подошли к сарайчику, где у его стены были сложены брёвна из старого сада. За много лет они уже почти превратились в труху и проросли бурьяном и молодым кустарником.
- Да это вовсе и не домик. Это ямка в земле. Как норка, только не глубокая. Он там себе тёплое гнёздышко обустраивает из сухих листьев, травы и мха. Ежи, они ведь чистюли. И в домике у них всегда чисто, и мех на брюшке вылизывают языком до блеска, и иголки чистят.
- А как они иголки чистят, языком? - спросила Катя.
- Нет, язычок у них маленький, как и передние лапки. А вот задние - побольше, и на них есть длинный средний палец. Вот им-то они и чистят свои иголки. А где достать не могут, тогда ищут какую-нибудь лужу и там катаются, свернувшись клубком, так ежи избавляются от паразитов на своей спинке. А ещё могут залезть в кучу подгнивших фруктов и там тоже поваляться. Блошки и клещи нанюхаются этого кислого запаха и сами убегут от ежа. Вот и будет ему счастье.
 
- Максимыч, где искать будем?
Покрутив головой по сторонам, я понял, что придётся ползать на четвереньках.
- А вот здесь и будем искать, - ответил я и, опустившись на колени, стал разглядывать в траве следы ночного бродяги.
Хитро ёж устроил своё гнёздышко. Впритык к боковой стене сарая, между брёвен, вырос небольшой куст орешника. Видимо, когда-то белка сделала здесь себе закладку на зиму и забыла, а орешек по весне пророс. В корнях этого куста была видна кучка опавших листьев в виде бугорка, а у самой земли круглое отверстие, направленное к сараю, чтобы незваному гостю труднее было в неё залезть.
 
Примяв траву, я указал рукой в сторону куста и сказал:
- Здесь его домик.
- Где? Где? - обрадованно спросила Катя.
- Вот. Смотри. Бугорок из листьев - это крыша, а сбоку от сарая - норка, вход.
Катя смотрела на кучку опавших листьев и явно была разочарована. Не так она представляла себе домик ежа.
- А как в него заглянуть?
- Сейчас попробую подлезть к норке. Может быть что-то увижу, - ответил я.
Но ничего не получалось. Как ни пытался я заглянуть в норку - всё тщетно. Пробовал и на четвереньках, и лёжа на животе, и на боку, всё напрасно. И тут меня осенило:
- Я попробую его сфотографировать.
Достав из кармана куртки смартфон, я навёл камеру фотоаппарата на норку ежа и нажал на кнопку. Раздался слабый щелчок, вспышка... И о чудо! На экране смартфона я увидел в глубине норки блеск крохотных глаз и отражение вечно мокрого носа.
 
Как мальчишка, обрадованный успехом, я закричал:
- Ура-а-а-а-а! Есть.
Развернув картинку на экране крупнее, я показал ежа Кате. Увидев удивлённую мордочку зверька, она и сама переменилась в лице. Оно сразу вытянулось, лисьи глазки округлились, ротик открылся и издал звук, напоминающий протяжный и высокий свист.
Переведя дыхание, и немного успокоившись, я предложил на сегодня оставить ежа в покое. Ведь он тоже переволновался. Постояв на месте ещё минуту, мы вернулись домой.
 

ГЛАВА 6

Весь день у Кати было радостное настроение. Всем домочадцам она показывала фотографию зверька и рассказывала, как мы его искали. Даже постоянно ленивый и ко всему безразличный пёс Шарик и тот обратил внимание на девочку, которая разыгралась и так громко шумит, что пару раз гавкнул в её сторону.
Вечером соседи решили поужинать на террасе. На мангале готовили ароматное мясо, а на стол подавали отварную картошку и свежий зелёный салат. Не обошёлся стол и без хозяйских заготовок: огурчиков, помидоров и грибочков. Пригласили и меня. А поскольку готовить я не умею, пришлось развлекать детей. Я снова стал рассказывать разные истории из жизни ежей. И Катя тут же сразила меня своим детским любопытством:
- Максимыч, а почему ёжик один? Где остальные?
"Что ж ты неугомонная такая, - подумал я. - Сколько у тебя ещё будет вопросов?" и, переведя дыхание, стал обдумывать ответ. Как рассказать девочке, что после брачного периода ёж покидает свою подругу и живёт один, а самке приходится самостоятельно выводить и растить маленьких ежат?
- Так ведь у ёжика семья не сложилась. Вот он и живёт один, - ответил я.
- Значит, к нему никто не приходит в гости? - спросила Катя.
- Никто, - ответил я.
В это время прозвучало:
- Заканчиваем разговоры. Мясо готово. Садимся за стол, - произнёс Егор.
Все торопливо расселись по местам и стали активно стучать ложками и вилками по тарелкам, как барабанщик палочками по барабану.
- Максимыч, сейчас уже вечер? - спросила Катя.
- Да. А что?
- Значит, ёжик уже вышел из домика?
- Возможно. А если нет, то скоро отправится на свою ночную охоту.
- Пойдём его провожать.
- Не получится. Ёж спрячется от нас и уйдёт другой дорогой.
- Ну как же нам быть?
- Можно попробовать его приманить.
- Как это?
- Например, рассыпать приманку от его домика до нашего стола.
- Катя, не вертись и кушай спокойно. Не мешай Максиму Максимычу, - прервала наш разговор Маша.
До конца ужина Катя больше ни о чём не спрашивала. На улице, за столом, никто из гостей не стал долго засиживаться, и все заторопились по своим комнатам, готовиться ко сну. Я тоже ушёл к себе, приоткрыл окно, улёгся и быстро уснул.
Утром, за завтраком я заметил необычное оживление в поведении Кати и Кирилла. Они всё утро бегали по двору и, как заправские следопыты, что-то выискивали на бетонных плитках.
- Катюша, что это вы делаете? - поинтересовался я.
- Ёжика приманиваем, - ответила она.
Делать было нечего, и я решил присоединиться к ним:
- Ну, показывайте, что тут у вас?
- Мы мясо разбросали по двору, а теперь его нет, - ответила Катя.
- Из чего же ты решила, что всё мясо съел ёж? - вопросительно пошутил я.
- А кто же? - удивилась Катя.
Я посмотрел в сторону Шарика. Тот по-хозяйски лежал на вытяжку возле своей будки и сладко облизывался.
- Думаю, это Шарик вкусно поужинал, - подытожил я.
После такого вывода Катя недовольно посмотрела на Шарика, потом на Кирилла и меня. Развернулась и ушла.
- Иди, позови её сюда. Скажи, я знаю, что делать, - попросил я Кирилла.
Эту рыжеволосую девочку долго уговаривать не надо. Она всегда готова к любым интересным идеям.
Уже через пять минут мы стояли у домика ежа. По пути, в сарае, я нашёл старый картонный ящик, разорвал его вдоль и постелил на то место, где придётся лёжа подползать к ежу. Устроившись поудобнее, я снова подобрался к норке. Шелест картона и примятых веток явно давал знать ежу, что кто-то пытается к нему подобраться. Из норки послышался тревожный хрип: "Фырх. Фырх".
- Кирилл, Катя, у вас есть кусочек мяса? - спросил я.
- Есть, - ответил Кирилл.
- Дай мне.
Получив от Кирилла куриное крылышко, я положил его напротив норки и стал отползать.
- Теперь надо ждать, - тихо сказал я. - Ёжик успокоится, почувствует запах куриного мяса и вылезет наружу.
Мы отошли на несколько шагов назад, притихли и стали ждать.
В разговоре повисла пауза, а в воздухе - тишина. "Только бы у ребят хватило выдержки, - подумал я".
А тем временем тёплые солнечные лучи прогревали воздух, и ветер был настолько слаб, что трели птиц слышались всё отчётливее. Редкие цветки жёлтых одуванчиков на краю огорода приманивали своим ярким цветом насекомых, и те трещали и жужжали от восторга на всю округу. "Вот они, голоса природы, - подумал я".
В этот момент нам улыбнулась удача. Видимо, почувствовав, что опасность миновала и можно попробовать нежданное подношение, ёж потихоньку высунул нос из норки. Поводил им, слегка подёргивая, направо и налево, сделал ещё пару своих шагов, и вот уже вся ёжикова голова высунулась наружу.
 
Я схватил смартфон, быстро навёл объектив на ежа и успел сделать несколько снимков. Щелчки затвора камеры в стойкой тишине воздуха были подобны автоматной очереди, и ёж одним прыжком скрылся обратно в норке.
 
Теперь уже я не смог сдержаться и закричал:
- Стой! Куда?! Погоди! - и прыгнул на лист картона, вытянув руки вперёд, снова нажал на кнопку камеры, направив объектив прямо вовнутрь норы.
Всё. Конец.
Понимая, что второй раз обмануть ежа не удастся, я предложил ребятам вернуться домой. Устроившись поудобнее на крыльце, мы принялись разглядывать сделанные фотографии. Мои труды оказались не напрасными, и кадры получились замечательные. На них ёж был запечатлён  и в фас, и в профиль. На одном из снимков он повернул голову и удивлённый взгляд, с интересом и одновременно испугом, направил в нашу сторону, мокрый нос задрал кверху, и наполовину открыв рот, оголил свои острые зубы. Это был явный знак предупреждения и недовольства.
На последнем кадре, который я сделал в прыжке, была видна только ощетинившаяся спинка ежа в размытом периметре норки.
Восторг и радость переполняли нас. Катя крепко обняла меня за шею своими детскими ручонками и ласково прижалась щекой к седой голове. Это было подобно признанию в любви. Я тоже её нежно обнял. Чувство душевной теплоты растеклось по всему телу.

ГЛАВА 7

Вот уже три дня я отдыхаю в поселке Тихий, получил массу положительных эмоций, и даже игры с детьми не раздражали меня и не утомляли так, как в городе. Были моменты, когда и сам, уподобляясь ребёнку, не сдерживался, проявляя радость криками восторженного волнения. Я был вполне доволен отдыхом и не думал о возвращении в город, тем более что дни выдались тёплыми и сухими.
Сегодня вечером соседи снова собрались ужинать на террасе и готовились к этому заранее. А я решил прогуляться по посёлку, сходить через луг к реке и дальше в поле. Там каждый вечер, из окна, перед сном, я недолго наблюдал закат солнца за горизонт. Эти малиновые пейзажи завораживали меня и приглашали на прогулку.
   
Как только сумерки стали проявляться в длинных и размытых тенях деревьев, я собрался и вышел из дома. Интуиция и желание побыть один на один с природой вели меня в нужном направлении. По следам местных "аборигенов"  я легко нашёл тропинку от дороги через луг к реке.
Узкая, в ширину одной стопы, заросшая с обеих сторон одуванчиками, она меняла своё направление справа налево и наоборот так, что невозможно было предугадать, где и когда надо ступать ногой, чтобы не сбиться с пути.
Вкусно запахло мокрой травой. Ароматы весеннего разнотравья приятно щекотали нос. С каждым шагом, с каждой минутой со всех сторон меня наполняло приятное волнение осознания мощи жизненной силы природы.
Сверчки, сначала редко и не громко, а затем всё сильнее и сильнее стрекотали мне в ухо. Удивительные они создания. Полевой сверчок размером всего два сантиметра, с большой овальной головой и длинными усиками, неустанно скачет по траве весь день в поисках добычи. Огромные крылья помогают ему быстро передвигаться, а в сложенном виде они выступают за пределы маленького туловища и похожи на длинный хвост.
В тёплые, сухие вечера мая сверчки трут своими крылышками друг о дружку и издают уникальные, очень мелодичные звуки. Они бывают разные по тембру и назначению. Одни призывают самочку на свидание, другие отпугивают назойливых конкурентов. А при ощущении опасности сверчки затихают и прячутся в свои норки. В старину считалось, что если в доме поселился сверчок - это к удаче хозяину, а девушкам и молодым мамам - помощь в делах и воспитании детей.
Ветра совсем не было, но шелест травы отчётливо заполнял пространство вокруг. Птичьи голоса затихли, и пробуждался над рекой не стройный лягушачий хор.
 
Ближе к реке трава уже покрылась росой, тропинка растворилась в прибрежных зарослях, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы найти лазейку и оказаться на узкой полоске берега. Отсюда открывался замечательный вид маленькой речушки с заросшими кустарником и камышом пологими берегами.
 
Тумана ещё не было. Солнечные лучи на закате, отражаясь в воде, растворялись и таяли на глазах. Рыжий диск солнца в вишнёвой короне завалился за горизонт и сквозь колоски озимой ржи медленно догорал. В чистом безоблачном небе маленькой яркой точкой заблестела первая звезда. Видя всё это, ощущая всё это, сознание уносило меня из реального мира в мир радужных иллюзий. Не знаю, сколько прошло времени, но очнулся я от того, что стал клониться набок. Голова закружилась, и я инстинктивно ухватился рукой за ветку ближайшего куста. Почувствовав учащённое биение сердца, я сделал глубокий вдох насыщенного влагой и ароматом луга воздуха и медленно выдохнул. Мне сразу стало легче. "Пора домой, - пронеслось в голове. - Старая ты калоша".
Возвращаясь к дому, я заметил, что у штакетника, где стоял кроссовер, было пусто. "Наверное, Егор поехал в город, - подумал я" и пошёл спать.

ГЛАВА 8

Странно, но мне ничего не приснилось этой ночью. Зато в голове шумело, как при высоком давлении. Я достал аптечку, выпил свои лекарства и направился завтракать. За столом Маша рассказала мне, что хотела сегодня погулять с детьми по посёлку: Егор и Василий на ночь уезжали в город и вернулись рано утром, поэтому сейчас спят. А Вера Сергеевна предложила ей c утра сходить в церковь. Так что приглядеть за детьми некому, вот и просит меня оказать ей эту услугу.
Я с удовольствием согласился и, собираясь на прогулку, быстро обдумывал, что ещё интересного могу рассказать детям. Катя и Кирилл уже ждали во дворе.
- Максимыч, пойдём к ёжику, а потом гулять, - весело предложила Катя.
- Пойдём, - согласился я.
В этот раз я не стал ничего придумывать, чтобы выманить ежа наружу, а сразу засунул камеру смартфона в норку и сделал снимок. Посмотрев на экран, мы были удивлены. В норке никого не было. Домик пуст. Тревожное сомнение закралось у меня в душе. Ёж не мог не вернуться к себе в норку, если только его кто-нибудь не напугал, но тогда Шарик хотя бы разок, но подал бы свой тревожный голос. Минуту подумав, я предложил поискать ежа во дворе и вокруг сарая. И мы принялись за дело. Вооружившись палками, стали обыскивать каждый метр, каждый кустик, каждую клумбу, - всё тщетно. Даже потревожили Шарика и заглянули к нему в конуру. Пусто. Разочаровавшись в безрезультатных поисках, мы вышли за калитку штакетника и направились вдоль дороги к тропинке, что вела через луг к реке. Не пройдя и десяти шагов, как вдруг Кирилл остановился, схватил меня за рукав, прижался и затих.
- Что с тобой, Кирилл? - спросил я.
Ничего не говоря, он вытянул руку вперёд, как бы указывая, что там что-то есть. Повернув голову в том же направлении, я заметил, что на дороге лежит мокрое тело ежа, раздавленного колёсами тяжёлого автомобиля. Поломанные иголки прижались к разорванному тельцу, и хрупкие косточки торчали наружу. Мерзкое зрелище ошеломляло и вызывало неприятные ощущения брезгливости и страха одновременно. Катя, увидев изуродованного ежа, истеричным голосом закричала: "А-а-а-а-а!".
Если вы когда-либо чувствовали испуг от осознания неотвратимого, без возможности остановить падение, споткнувшись на ровном месте, ощущение боли от удара лицом о твёрдую грубую поверхность асфальта или бетона, вы меня поймёте и вспомните, как это бывает, когда сердце обжигает горячая струя адреналина. Так в моём сердце отразился нервный испуганный крик Кати.
В висках стучала пульсом кипящая кровь, в голове уже не шумело, а гудело, как будто к ней подключили мощный трансформатор. И не возникало ни единой мысли, которая могла бы предложить хоть что-то, чтобы изменить или объяснить ситуацию. Инстинкт самосохранения сам подсказал, что делать: - возвращаться домой.
Я отвёл детей в дом и позвал Машу. Когда она пришла, Катя по-прежнему ревела навзрыд, размазав ладошками слёзы по всему лицу. Кирилл тихо и молча сидел на своей кроватке.
- Максим Максимыч, что случилось? Объясните, - строго спросила Маша, обращаясь ко мне.
- Даже не знаю с чего начать, - ответил я.
- Уж начните с чего-нибудь, - более твёрдо потребовала Маша и стала, обнимая, успокаивать Катю.
В это время проснулся Егор и присоединился к разговору:
- Маша, что за трагедия? Почему все здесь?
- Вот, попросила Максим Максимыча погулять с детьми, а потом они вернулись и ревут то ли с испугу, то ли от боли какой. Не пойму.
- Максим Максимыч, от вас я такого не ожидал, - произнёс недовольно Егор, - скажите, что случилось.
- Да что сказать? Вы и сами знаете. У Веры Сергеевны за сараем живёт ёж.
При этих словах Катя снова заныла: "А-а-а-а-а!". Маша достала платок и стала успокаивать дочь, вытирая слёзы и мокрый нос.
- Ну и что ёж? Причём тут ёж? - спросил Егор.
- А притом, что детям он полюбился, и они за него переживают, - ответил я.
- Ничего не понимаю, - вставил Егор. - За что переживают?
- За ежа переживают, - ответил я. - Утром, после завтрака, мы пошли его проведать, а в домике никого нет. Мы стали искать его, а нашли на улице, на дороге, недалеко от вашей машины, - вы его колесом переехали.
Лучше бы я этого не говорил...
После моих слов Егор и Маша удивлённо оцепенели и молча смотрели на меня широко открытыми глазами, а Катя, сквозь слёзы, злобно закричала:
- Папа! Ты ёжика раздавил! Ты виноват!
Стоя на месте, я готов был провалиться сквозь землю. Получается, из-за того, что я познакомил детей с ежом, теперь их папа выглядит убийцей и вынужден объясняться и оправдываться. Мысли путались в голове. Я чувствовал, что давление зашкаливает, лицо моё покраснело, и в глазах наступила ночь. Я спешно вышел из комнаты и направился к себе. Уши будто заложило ватой, и я не слышал, как вслед за мной выбежал Егор.
Уже в комнате, принимая таблетки, я медленно стал осознавать, что всё это время он кричал на меня. Кричал, обвиняя в том, что такие вещи не говорят при детях, и теперь он требует, чтобы я не появлялся у них на глазах.
Боль приходит быстро, мгновенно, как молния. Никакие таблетки не способны её унять, но,  в конце концов, спустя часы долгого напряжения, она отступает, а вот обида, засевшая в сердце, не уйдёт никогда.
Я подружился с этими людьми. Их дети мило и ласково называли меня Максимыч. И вот теперь за поступки, к которым я не имел малейшего отношения, получил упрёки и обвинения. "Как же так? - застряло у меня в голове. - Как же так?".

ГЛАВА 9

Я долго лежал на диване, с трудом преодолевая головную боль. При такой мигрени невозможно пошевелиться или открыть глаза. Яркий свет, как острые иглы, проникал сквозь них и бил по нервам, не давая сосредоточиться.
Вопрос "Что делать?" засел в голове, и я не находил на него ответа. Слух приобрёл такую силу и остроту, что любой шорох в доме достигал моего сознания. Прошёл час, другой, третий - я не выходил из комнаты. Вера Сергеевна пригласила всех на обед. "Лежи, не лежи, а вставать придётся, - подумал я". С трудом поднявшись с дивана, держась за стену, я дошёл до двери и слабым голосом попросил хозяйку принести мне чай сюда. Вера Сергеевна уже знала о случившемся и подала мне чай и вазу с сухариками.
- Вера Сергеевна, скажите, когда у вас автобус в город? - спросил я.
- Через два часа надо выходить и ждать на остановке, - ответила она.
Я так и сделал. Не торопясь собрал вещи, расплатился с хозяйкой, и с рюкзаком за плечами вышел из дома. Всё было как прежде: солнце ярко освещало двор, Шарик лежал у своей конуры, птицы и насекомые свистели, пищали  и жужжали по всей округе на разные голоса. Несколько дней назад я в одиночестве прибыл в этот дом, чтобы отдохнуть в тишине от городского шума, и вот теперь также одиноко покидаю его с тяжёлой обидой на сердце.
Калитка с шумом захлопнулась за моей спиной, и неспешным шагом я двинулся в направлении автобусной остановки.
- Максимыч! Максимыч! - знакомым голосом пронеслось сзади. - Мак-си-мы-ыч!
Сейчас я мог ожидать чего угодно, только не этого. Голос Кати, моей маленькой недавней подружки, дрожью прокатился по всему телу. Холодный пот струями лился по спине. Боль, обида, все проблемы мира в этот момент позабылись и растворились в этом крике. Посередине просёлочной дороги мы стояли с ней, обнявшись как самые близкие люди. Слёзы и радость покрыли наши лица. Катя крепко обняла меня своими детскими ручками, и веснушчатый нос, хлюпая, уткнулся в мой живот. Я гладил  девичьи рыжие волосы и медленно опускался на колени, чтобы ещё раз посмотреть в её чистые детские глаза.
- Не плачь, девочка. Всё хорошо. Мы же друзья, - с дрожью в голосе тихо шептал я Кате в ухо.
- Не уходи, Максимыч. Не уходи, - просила Катя.
- Не могу, нечаянная ты моя радость. Мне пора домой. Я обещаю, что всегда буду оставаться твоим другом. Может быть, мы ещё увидимся когда-нибудь в городе. Жизнь полна неожиданными сюрпризами. Спасибо тебе за радость этих дней, - пообещал я Кате.
- И тебе спасибо, Максимыч. Я тебя никогда не забуду, - ответила она.
Снова хлопнула калитка, и Маша, подойдя к нам, осторожно взяла дочь за руку.
- Максим Максимыч, вам пора. Опоздаете к автобусу, - как-то с грустью произнесла она.
- Маша, спасибо вам за Катю, и простите, если что не так сделал. Не сердитесь, - попрощался я.
Маша и Катя, взявшись за руки, по пустой просёлочной дороге, возвращались домой. На душе у меня было спокойно и грустно. Я заметил, что не слышу никаких звуков, и весь путь до остановки меня сопровождали только нелёгкие шаги поношенных башмаков.
 
Конец.