по душам

. . . . . . . . . . . . . . . . . .
                …Кто же виноват,
что мастерство вокальное даёт
сбор больший, чем знамёна веры?
Жаль только, что теперь издалека
мы будем видеть не нормальный купол,
а безобразно плоскую черту.
Но что до безобразия пропорций,
то человек зависит не от них,
а чаще от пропорций безобразья.

Прекрасно помню, как её ломали.
Была весна…
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Когда-нибудь, когда не станет нас,
точнее — после нас, на нашем месте
возникнет тоже что-нибудь такое,
чему любой, кто знал нас, ужаснётся….
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Иосиф Бродский "Остановка в пустыне")



В аптеках спрос на антидепрессант,
но нет от беспредела панацеи, —
всё чаще гражданин то спит, то пьян,
чтоб как-то поддержать свою психею…
Всяк у кормила метит в "короли"!
В глумилище властителей и дожей
один лишь эспуа́р — на власть ИИ,
а ум в приоритете быть не должен.
Достоинство давно сошло на нет,
пора свести на нет способность думать:
зачем рабам всемирный интернет, –
родись, окрепни и валяй под дуло…
Кровавый смерч шерстит по головам,
настало время паник и неврозов, –
привычный трёп с беседой по душам
согреет нас в трескучие морозы.
Сегодня боль грубей, наглей меня, 
она меня ломает и калечит, —
хочу согреться в сполохах огня,
давай зажжём светильники и свечи
и посидим в домашней тишине,
негромко перетрём о злободневном, –
тревожный мир, что пы́жится извне,
не уличит нас в наглости и бреднях.
О скудный мир! – «погрязший во грехе»,
увязший в мордобое и злодействах,
взращённый на воззваниях чучхе́,
где правят бал шантаж и лицедейство.
Нам повезло, — для нас там места нет,
ведь мы не встали под его знамёна.
У нас другой — иной менталитет,
на хлебе человечности вскормлённый.
Когда-нибудь, возможно после нас,
когда добро отпразднует победу,
когда предстанет правда без прикрас,
когда отменят иски и запреты,
пусть внуки не спешат нас осудить,
что мы не шли с дубинками на танки, –
бравировать в заложниках судьбы
и тратить своё время в перебранках
способны те, кто лезет на рожон,
и в ком на семерых отваги в сердце.
Когда теплом любимых окружён,
важней не рисковать, а запереться.
Сознательность совсем не героизм,
а тяжкий груз, ответственное бремя.
Неустрашимый скажет: атавизм!
Для нас важней — не разбазарить время.
Не каждый исповедником крещён
разглядывать порок под микроскопом.
Мы ЖИЛИ и ЛЮБИЛИ... и ещё
писали вирши, не фасоня тро́пом,
ПРОСТЫЕ — как портянки из хэбэ,
как тот сухарь для бедного плебея,
лишь совестью причастные к борьбе, –
мы просто ненавидеть не умели.






Иллюстрация — «В этом доме мы всегда вместе…» – Deborah DeWit. Репродукция картины
американской художницы и писательницы Деборы ДеВит из коллекции "Дом, милый дом"

* психея (устар.) — душа, дух; внутренний мир
** эспуар (устар.) — на щегольском и пижонском жаргоне «чаяние, надежда» 

Post scriptum:
     *   *   *
Теперь все чаще чувствую усталость,
все реже говорю о ней теперь,
о, помыслов души моей кустарность,
веселая и теплая артель.
Каких ты птиц себе изобретаешь,
кому их даришь или продаешь,
и в современных гнездах обитаешь,
и современным голосом поешь?
Вернись, душа, и перышко мне вынь!
Пускай о славе радио споет нам.
Скажи, душа, как выглядела жизнь,
как выглядела с птичьего полета?
Покуда снег, как из небытия,
кружит по незатейливым карнизам,
рисуй о смерти, улица моя,
а ты, о птица, вскрикивай о жизни.
Вот я иду, а где-то ты летишь,
уже не слыша сетований наших,
вот я живу, а где-то ты кричишь
и крыльями взволнованными машешь.

(Иосиф Бродский. 11 декабря 1960)