Памяти друга

О. Щербаку

I

Где ты, Олежка? Ау!
Грустно толкаю тележку
Наших усталых речей.
Мне ни к чему больше спешка.
Холодом мысли согрей.

Личико желтой луны
Плотно спеленуто тьмою.
В том, что унес ты с собою,
Много ли нашей вины?

То, что уже не свершить,
То, что навеки распалось,
Может быть, детская шалость,
Но без нее не прожить.

Глупо. Зачем на балкон
Гонят девиц серенады?
Жанры ты спутал, наряды,
Страшный оставил нам сон.

Где ты, Олежка? Ау!
В вечности проще? Едва ли.
Как там? Кого еще звали?
Я уже долго живу.

II

А мне опять всю ночь не спится.
Все как всегда, все как всегда.
Распятая полетом птица
Кричит, что не уйдет беда,
Что, черной ночью белой ночи
Уравновешивая ход,
Мой друг меня простить не хочет
И паутину жизни рвет.

III

Не спасши друга, погубил себя.
И формула простого благородства
Страшнее одиночества, юродства.
И нужно жить. И трудно жить скорбя.
Его слова другим принадлежат,
И смысла нет соревноваться в горе.
Я пресмыкаюсь, ползаю, как гад,
В его стихи кричу: «Я виноват!»
А он молчит. Он в молчаливом хоре.
И нет его - и он теперь во всем.
И он молчит, но все слышнее голос.
Запьем мы горе или зажуем,
Пусть, смертные, до смерти доживем,
К нему не стать нам ближе ни на волос.

IV

Мне реалий не надо. Пусть дворник скребет
Хоть асфальт, хоть застывшее небо.
Мой несчастнейший друг - горсть щебечущих нот
Тех пространств, где я буду, но не был.

Книги, ставшие в ряд, этой ночью кричат,
Переплеты сливаются в лица.
Мне бы как-то скользнуть через зимы назад,
К недочитанно-глупым страницам.

Там разлука с любимой и снег так скрипуч!
Там фонарь - для иголок подушка.
Он легко облысеет. Я выдерну луч,
Чтоб светил незаснувшей подружке.

Рядом радость. Я снова нашел, что терять.
Я влюблен, я доволен, что болен.
Я «до» волен, и «фа», и все ноты опять
Повторять и дробить их на доли.

И зачем вспоминать, где несчастнейший друг,
И следы повторить торопиться,
Чтоб вернуть пластилиновый свежий испуг....
Пуст балкон, а в акации - птицы.

V

Право рассориться с жизнью больной
Определяется тишиной,
Определяется перечнем дел
Со злой резолюцией: «Не успел».

Право с балкона в бездну шагнуть -
Это не выбор, а просто путь
К сердцу закрытому до того,
Совести горькое торжество.

Ночь. Телеграф безысходных строк
Глухо стучит: «Одинок...
                Одинок...»
                Одинок.

VI

Гроб был короток, ботинки не вошли.
Не надели их, но и не унесли.
Положили где-то рядом, под цветы,
Показалось, усмехнулся горько ты.
То, что ты босым отправлен в дальний путь,
Ночь которую мне не дает уснуть.
Не кремнист ли он? Не слишком ли тяжел?
Я твои омою ноги, только б шел.

VII

И днем, и ночью длится мой полет,
И я с тобой шагнул в простор когда-то.
А шум порой смолкает и гнетет,
Все обнимая, тишина, как вата.

И книзу этажи и миражи,
Размывы света, окна и старухи.
Как сжалось сердце! Боль моя, скажи,
Что друг шептал, во сне раскинув руки?

И если отлетит моя душа
Легчайшей искрой, вечность постигая,
Не одинока будет. И спеша
Ее настигнет искорка другая.


(Минование. – Екатеринбург: «Уральский рабочий», 2003)