Не в ту степь

Уже в зрелые годы мне впервые довелось услышать, точнее, увидеть написанную красивым почерком пословицу "Кто не  знает, в какую гавань плывет, для того не существует попутного ветра". И я подумал, как бы, наверное, был "счастлив"  легендарный царь Одиссей услышать такую простую истину. Думаю, что он нашел бы, что возразить этому записному  умнику.

Никто из живущих не знает, для чего пришел в этот мир и что он должен здесь оставить, и чему должен научиться. Выбор профессии относится к весьма важным судьбоносным ценностям.

Оканчивал я среднюю сельскую школу в посёлке Бурли Комсомольского района Кустанайской области в Казахской ССР.  Сейчас на месте бывшего совхоза ничего нет, а раньше это был крепкий посёлок, а что касается средней школы, то ее выпускники могли смело поступать в любой вуз Советского Союза, может быть кроме дипломатических и  театральных учебных заведений.

Успевающие выпускники нашей школы максимально нацеливались на вузы областного центра (г. Кустаная), где кроме  медицинского, педагогического и сельскохозяйственного институтов никогда ничего не было. А вот мы со школьным  приятелем Володей Третьяковым заинтересовались радиотехникой и решили поступать в электротехнический институт  города Новосибирска (НЭТИ).

В Новосибирск мы с товарищем прибыли за месяц до вступительных экзаменов и нас зачислили в абитуриенты НЭТИ с  посещением месячных подготовительных курсов. Я не уверен, что сейчас все обстоит так же, как и раньше, но в те  времена в составе приемной комиссии находился врач, чьей обязанностью являлся осмотр абитуриента.

Медицинская  справка № 286 существует и действует и в настоящее время. В раннем детстве я переболел бронхиальной астмой и не  знал, что это заболевание ограничивает выбор профессии. Возможно, я готовился к поступлению в институт довольно непродуманно, но мне негде было получить информацию о существующих профессиональных ограничениях.

В медицинской справке, которую я привез с собой, все перенесенные заболевания были объективно отражены. В день нашего приезда в составе комиссии врача не было, и меня попросили заглянуть попозже. Я заглянул через неделю. Меня  записали на осмотр к терапевту, и врач, недолго думая, и не слушая моих объяснений, неразборчиво написал на  справке: "Учеба в НЭТИ противопоказана". Я прочел эту резолюцию, и меня чуть было кондратий не хватил.

Что мне сказал новосибирский врач? "Парень, я на твоем лице вижу неподдельное горе. Поверь мне, ни одна  профессия в мире не стоит того, чтобы по ней так убиваться! Вот еще, стану я страдать по какой-то там профессии.  Профессия - это всего лишь специальность для зарабатывания денег. А вот навредить человеку специальность может  как угодно сильно.

Безобидная смола, которая зовется канифоль, способна довести больного до ужасного приступа. И  никто не знает, почему. Ты уж, парень, послушай меня. НЭТИ - это всего лишь политехнический институт, и  специальность, похожую на радиотехническую ты найдешь и в Красноярске, и в Томске. Да что уж там далеко ходить?  За рекой Обью находится Новосибирский электротехнический институт связи с четырьмя радиотехническими  специальностями. Но прежде всего сто раз подумай, нужно ли тебе вводить в заблуждение преподавателей и врачей".

Я сделал еще несколько неумелых попыток попасть в радиотехнический институт, после чего заказал междугородний  разговор с матерью и объяснил ей суть своих затруднений. Спустя неделю я уже числился абитуриентом факультета  радиосвязи и радиовещания НЭИС и был допущен к сдаче вступительных экзаменов.
Опасения врача не оправдались. Всем меня устраивала выбранная и полученная специальность. Пайка радиодеталей с  помощью березовой смолы до сих пор чарует меня неведомым ароматом, которым трудно надышаться. Я с помощью пайки  и паяльника научился ювелирно соединять между собой полосковые высокочастотные линии и делать иные вещи, но к  моей профессии это не имело никакого отношения.
С финансами у меня было относительно благополучно. Стипендию получал всегда, иногда и повышенную. С 2-го курса паял и измерял линии СВЧ на полставки в лаборатории под руководством тов. Пуртова. Мать помогала, чем могла (10-15 руб. ежемесячно). Общежитие мне обходилось в 2 рубля в месяц, т.е. почти даром. Ежемесячный доход, таким образом, составлял около 70-80 рублей. В советское время на такие деньги трудно было не прожить. Последние годы я даже позволял себе иметь небольшой вклад в сбербанке. Прирабатывал где и когда имел возможность. Но в стройотрядах я не участвовал, кроме эпизодов стажировки в г. Красноярске летом 1977 года.
На стажировку от института было направлено 12 человек "радистов", т.е. 4 бригады по 3 человека. Наша бригада (Бакланов, Ковригин, Стюхляев) проходила стажировку в следующем порядке:
1. Радиопередающий центр, пос. Бугач
2. Радиоприемный центр, пос. Минино,
3. Телецентр
4. Городской радиотрансляционный узел
Два дня у нас ушло на знакомство с РПЦ. Две достопримечательности: радиолампы громадных размеров и фонтан для охлаждения машинного зала. Запомнился режим восстановления ламп при так называемом "холодном жестчении", т.е. длительная выдержка при высоком статическом напряжении. На второй день нами овладела скука, и нас познакомили с персоналом ПРЦ, занимающимся антенным полем. У них как раз подходило время для строительства двух новых ромбических антенн и здорово недоставало рабочей силы.
Каждая антенна - это 4 деревянные мачты и возле каждой 4 якоря с оттяжками. Для каждого якоря необходимо отрыть в грунте вертикально яму 2 метра х 2 метра х 0.5 метра = 2 куб. метра с заложением горизонтально соснового бревна длиной 2 метра. Затем бревно охватывается экранированным якорем с выводом наружу и засыпается с трамбованием вынутым грунтом. Расценки такие: один кубометр вынутого и уложенного обратно грунта третьей категории (стандарт для антенного поля в пос. Бугач Красноярского края = сухой суглинок пополам со скальным грунтом, так, что ломиком (мотыгой) и лопатой приходится работать поровну) = 3 рубля 85 копеек. Таким образом за каждый заложенный якорь получается 7 рублей 70 копеек. В течение рабочего дня лично мне удавалось вынуть и уложить обратно 5 куб. метров грунта. Так что заработка, эквивалентного моему неквалифицированному ручному труду в общем хватало. За государев счет шли еще брезентовые рукавицы-верхонки, которые за сутки работы истирались в труху.
Второй пункт стажировки нашей бригады - радиоприемный центр в поселке Минино.
На следующий день после приезда нас встречал начальник радиоцентра, еще молодой парень лет 28. Он сразу поинтересовался нашим прошлым пунктом стажировки (поселок Бугач) и без обиняков перешел к делу. "Значит так, парни. Люди вы небогатые и трудолюбивые. Это хорошо. Нам нужно уложить в грунт пару километров кабеля. Работа знакомая? Расценки у нас такие...". Мы дружно поддержали идею провести очередной пункт стажировки на земляных работах, и расценки нам тоже понравились. Спустя пару часов мы втроем, прослушав инструктаж и расписавшись в журнале по мерам безопасности при работе с радиоприемными устройствами, уже вовсю выбрасывали красный сухой суглинок из кабельной траншеи. Суглинок практически не осыпается обратно в канаву, поэтому траншея получилась почти идеальной по профилю. Попробуйте выкопать траншею глубиной 80 см и шириной не более ширины лопаты. Как же можно стоять на дне такой траншеи? Конечно можно, но боком.
На второй день отрывки траншеи мы уже вовсю пользовались благосклонностью сельских бабушек, вовсю стремящихся напоить нас молочком. Копаем себе помаленьку, только слепни жизни не дают. Научились их лопатами сбивать без потери темпа и качества. Смотрим, идет к нам парень из персонала радиоцентра, вчера познакомились. Говорит нам:
"Ребята, не поможете ли мне по хозяйству? Авария случилась, бревно из сарая выпало. Вчетвером шутя справимся, а после я с вами самогоном сочтусь. Траншея не пострадает".
Отчего не помочь? Пошли, смотрим. Стоит сруб, С одной стороны под крышей из стены вывалилось бревно, крыша просела. Мы все, включая хозяина - люди городские. По идее - разбирать следует сруб. начиная с крыши. Работы не меряно! Однако хозяин где-то слышал, что можно с помощью ломов и опорных бревен приподнять "окосевшее" строение и вставить на место выпавшее бревно, после чего закрепить угол сруба. При расспросе выяснилось, что подходящих домкратов у хозяина сруба отродясь не бывало. Тут бы и послать его чертовой бабушке, и дело с концом. Но ведь жизнь, прожитая по правилам, не способствует формированию жизненного опыта, а потому не интересна и никому не нужна.

Идея насчет вставки бревна была интересной, и мы решили попробовать. Правда, о правилах техники безопасности мы тогда еще не вспоминали, хотя сменному инженеру было ведомо, что изменять производственное задание (отрывка траншеи) на иное (ремонт сруба) было незаконным, т.к. не было связано с производственной необходимостью и не сопровождалось повторным инструктажем по технике безопасности. Причем перешли к фазе проверки без определения степени опасности событий. Я среди присутствующих имел самые малые массо-габаритные характеристики, так что для выполнения функций домкрата не годился. Ковригин вооружидся "коммунистическим ломом", а хозяин взял в руки слегу четырехметровой длины. Мне досталась прямоугольная дощечка, которую надо было в вертикальном положении вставить в отверстие. Меня тревожные молоточки предчувствия так по черепу и лупили, сам дурак, что не послушал.
Сашка Ковригин ловко загнал острие лома в щель на месте выпавшего бревна и с натугой приподнял вверх свой рычаг. Костлявый и сильный он со своим ломом сейчас представлял архитектурную композицию "Богомол". Следующим рычагом была деревянная слега, однако с нее груз соскользнул. Последовал повтор действий, затем еще один... Моя правая рука в верхонке с пресловутой дощечкой по команде переместилась в место, где надо было создавать опору, но опоры не оказалось. Был бы под руками хотя-бы кусок силикатного кирпича, а злополучная дощечка лопнула в самый неподходящий момент, и шаткая многотонная конструкция упала на мою кисть.
Отчетливо помню, как я заорал. Заверещал, подобно зайцу, поскольку было очень больно, Стоявший сбоку от меня Сашка Ковригин не растерялся. Крикнув мне что-то ободряющее, он мощно размахнулся тяжелым рифленым ломом, всадил его в едва заметную щель между бревнами и повис на лому, расширяя зазор. Кто-то помог мне освободить руку, потянув за локоть. Не помню, куда подевался хозяин сруба и почему в посёлке не нашлось медика? Помню только, что мы сидим у колодца и отмачиваем мне разбитую руку холодной водой. Парни сгоняли в магазин и принесли бутылку коньяка, который был употреблён на санитарную обработку ладони и поправку здоровья. Затем мы объявили остаток дня выходным и уехали в Красноярск для продолжения поправки здоровья, причем помню отчетливо, что к медикам (например, для уточнения вопроса о целостности костей пальцев рук, побывавших в аварии) мы не обращались. Уже на следующий день мы продолжали отрывку траншеи, причем точно помню, что никаких выяснений по поводу нарушения мер безопасности при прохождении стажировки не было и в помине. Не верили мы тогда ни в Бога, ни в медицину, ни в грядущий миропорядок. Рука у меня зажила в процессе работы за неделю, за траншею мы получили деньги, но это уже совсем другая история.
За пять лет учебы в институте я многому научился. Прежде всего, я научился ставить перед собой задачи и самостоятельно решать их.  Научился правильно читать и находить нужные книги, извлекать из них нужные знания, и запоминать, где, о чём и  как говорится. Умение учиться я растянул на всю свою жизнь. Я учился сам и учил других. Чтобы учить других, мне потребовалось умение публичного выступления. Я научился говорить, размышлять вслух и диктовать. Когда стало не хватать чужих книг, научился писать свои.  Написал около 30 научных отчетов, более 150 научных статей и тезисов докладов. Одолел более 20 монографий и  учебных пособий, из них 8 находятся либо находились в свободном доступе.
Преподаватель сродни артисту: и тому, и другому необходимы публичный успех и похвала. Умение понятно, доходчиво  и красиво говорить, умение слушать и понимать людей. Далее способности оратора и руководителя срастаются. Успешный и опытный оратор получает власть над толпой людей.
После выхода на пенсию (2012 год) поставил перед собой задачу – научиться писать художественной прозой и  стихами. Но мне показалось скучным писать просто стихи, и я большинство своих творений оформил в виде тавтограмм: рассказов и стихов, все слова которых начинаются на одну и ту же букву.
Своей исключительной удачей  считаю такие произведения, прочитав которые читатели не замечают их необычности. Это значит, что мне удалось  настолько хорошо подогнать камешки в своей мозаике, что естественность картины не вызывает сомнений. Один из  таких стихов я попросил Люду поместить здесь: его необычность состоит не только в том, что все слова начинаются  на одну м ту же букву "с" и в безупречной рифме, четком смысле и в технической строгости каждой детали. Это и  название стиха - посвящение "Стражам суверенитета страны Советов середины 70-х", т.е. тем, кто охранял государственную границу СССР до меня. Считайте, что мне есть, чем гордиться, так как создать подобное до меня не удавалось  никому. Как говорится, себя не похвалишь...