Немного о мидиях...

Екатерина слыла затворницей, и об этом знали все.
Хотя – нет. На самом деле, никто не мог подтвердить это достоверно, ведь она избегала соседей. Так что… слухи о нелюдимости Катерины домысливала сама Катерина. Справедливости ради, необщительностью она страдала не всегда: просто однажды её сильно подвела болтливость и она – СДЕЛАЛА ВЫВОДЫ.

(Здесь стоит сделать грустные лица, поскольку мы погружаемся в травмирующий опыт и нагнетаем атмосферу).

Решила стать замкнутой Катя только после вынужденного переезда. Как можно легко догадаться (легко, говорю), смена места жительства, также, как и смена характера, произошла по независящим от Катерины причинам. И, если углубляться в эти причины (а так мы и поступим) то правильнее будет сказать, что Катя стала «жертвой нападения группы лиц по предварительному сговору с последующим захватом, перемещением и удержанием, с использованием беспомощного состояния потерпевшего, а также»…
Кхм.

— Больше нельзя привлекать к себе внимание, иначе — заметят, схватят, куда-то утащат...

Впрочем, для того, чтобы понимать, что движет Катериной, нужно начать историю сначала. А чтобы начать сначала, нам нужно вернуться немного в прошлое.

День обещал быть чудесным, и ничто не предвещало неприятности: Катерина наслаждалась теплом, улыбалась во весь рот, весело болтала с давними друзьями… и тут произошло ужасное.
Её похитили. Похитили, беззастенчиво рассматривали, трогали… а после, бросили выживать в незнакомой лесной глухомани. (Кстати, к психологу после этого случая Катерина не ходила, о психологических травмах – не знала, так что, обосновавшись на новом месте, незатейливо молчала и не отсвечивала).
Растерянная и испуганная, она бы с радостью позвонила в полицию или службу спасения, но… Существовала одна деталь, которая помешала ей позвать на помощь.

Катерина была мидией. (А всем известно, что мидии не пользуются телефонами, ведь у них нет лапок).

Продолжим: солнечные лучи мерцали в отдалении, отражаясь на водной глади. Прямо над головой шелестела листва. Грубо сколоченные скамьи прятались среди зарослей и пахли нагретой древесиной.
Надводный мир выглядел поразительным, непривычным, но – на удивление безопасным.
Пока что.
Однако, напоминаю – Катерина являлась мидией, поэтому жить на свежем воздухе ей не нравилось. Конечно, со временем она могла бы свыкнуться с этим, но её положение усугублялось затруднённым дыханием.
Если честно, всё оказалось не так уж страшно, как могло показаться: варить или ломать её никто не собирался. Компания отдыхающих, накупавшись в озере, вернулась к культурному досугу, а выловленную в водоеме блестящую раковину положили на стол и благополучно о ней забыли.

Сердито захлопнувшись, мидия Катерина принялась за единственное, чем могла в столь патовой ситуации заниматься – со всей силы ворчала на жестокость судьбы и иногда прерывалась на плановые приступы паники. Сколько это продолжалось, Катя не имела ни малейшего понятия, поскольку выглядывать наружу не планировала больше никогда в жизни, а внутри раковины часов не имелось. (Екатерина, как и многие деревенские, определяла время по солнцу).
Безнадежные рассуждения о несправедливости жизни продолжались до тех пор, пока над Катериной кто-то не хихикнул. Смешок звучал заговорщицким, а голос – женским, но уверенности Катерина не испытывала. Если честно, она не то, что относительно сухопутных видов, насчёт себя-то не была уверена… Например, её сосед, мидия Сергей*, выглядел абсолютно так же, как и она, ни единого отличия. А ещё у Сергея (и откуда он её взял, оставалось для Екатерины загадкой) имелась розовая скрепочка.
Хотя, казалось бы, Сергей…
В общем, ничего утверждать Катерина не планировала, чтобы не ошибиться.

Тем временем рассуждающую Катерину схватили и понесли куда-то в неизвестном направлении, что возмутило многострадальную мидию до глубины души. Придя в себя, она предприняла единственное возможное действие – начала кусаться, агрессивно хлопая створками раковины.

— Ой! Она меня укусила!

Катерина хотела позлорадствовать, но дышать по-прежнему было тяжело, поэтому злорадствовала она внутрь себя. Или внутрь раковины. Что, по сути, почти одно и тоже.

— Тихо-тихо… Главное, что никто. Ничего. Не видел. И вообще… ничем таким мы не занимаемся, просто ходим.
— Да, точно. Мы гуляем, и идём к воде безо всякого тайного плана, просто так.

…Вся незатейливая жизнь Катерины пронеслась перед её глазами, когда раковину с размаху куда-то бросили.
Плеск воды ударил по ушам (есть ли у мидий глаза и уши, и как они вообще слушают и смотрят, мы обсуждать не будем).
Катерина удивленно булькнула.

Мидия осторожно выглянула наружу, и в раковину тут же втек кусочек водоросли. Возможно… Да, кто-то вероломно вытащил её на сушу, но! Нашлись и те, кто решил вернуть её обратно.
Поняв, что она снова находится в озере, за миг до обретения веры в справедливость в целом и двуногих в частности Катерина… Передумала.
Да, она была в воде. Но совсем не в той, к которой привыкла: это была противоположная сторона водоёма, мутная и заросшая.
Тем временем, привлеченный шумом, из зарослей выглянул рачок-отшельник очень подозрительного вида, и замер, оценивающе посматривая на её раковину.

— Да вы издеваетесь?!.

***
Жук Валерий сидел на ветке, недоуменно наблюдая за большой людской компанией, которую не ожидал встретить у озера за городом.
Жучиха Светлана возмущенно (то есть, как обычно) стрекотала крылышками.

— Ну ты посмотри на них! Они везде! Да что ты будешь делать!

Валерий не реагировал, задумчиво поглядывая на накрытый посреди поляны стол.

— Валера! Валера, ты меня слышишь?! Мы едем дальше! Вызывай такси, сил моих нет! – Обиженно отвернувшись, Света забубнила вполголоса – Давай переедем, давай переедем…

Смеркалось.
___________________________________________
*У мидий нет видимых половых различий по цвету раковины или каким-либо другим внешним признакам. Они раздельнополые, но и самцы и самки выглядят одинаково. Определить пол мидии можно только в период размножения. В это время самцы имеют кремовую окраску, а самки – коралловую.
*Все совпадения с реальными лицами и событиями случайны, а случайности не случайны.
*Автор этим рассказом имел ввиду ничего.