Я - это кто-то странный

I. Пролог

Я — это кто-то странный, 
не тот, кого ждут на сцене. 
Мой будильник — мой главный фанат, 
а зеркало пишет рецензии.   

Я всегда чуть мимо моды, 
в кроссовках, когда снег в лицо. 
Мне уютно быть в своей комоде, 
где носки — это не шоу, а кольцо.   

Я смеюсь, когда грустно, 
и грущу, когда смешно. 
Самоирония — искусство 
говорить себе: «Ну всё...»


II. Тело и привычки
«Мой организм — в пассивном доходе»

У меня шесть кружек и ни одной чашки — 
все с трещинами, как моя личная драма. 
Я пью чай как будто лечусь от тоски, 
а лечусь — как будто просто реклама. 
   
Я ем как философ, размышляя над йогуртом: 
"Есть ли смысл в пище, коль нет удовольствия?" 
Бросаю гантели, как бросают идеи, 
когда лень — моя главная добродетель. 
 
Зеркало — мой древний враг, 
отражает того, кто опоздал на себя. 
«Ты мог бы быть героем» — говорит мне бровь, 
а я отвечаю: «Мне проще без лишнего я».


III. Ум и беспокойства 
«Мой мозг — это бабушкин чердак»

Он завален мыслями без инструкции, 
и память — как старое бельё в сундуке. 
Я ищу там ответы, теряя вопросы, 
путая “важно” с “прошло” налегке. 

Любая идея приходит с “но” — 
у неё есть сосед: тревожный звонок. 
Мне надо быть гением, чтобы уснуть, 
но я только мастер ночных тренировок. 

Я читаю три книги и не помню названий, 
цитаты живут, как беспокойный рой. 
“Ты просто устал” — говорит мне совесть, 
а я отвечаю: “Это мой постоянный сценарий.” 

Я строю сценарии, как режиссёр страхов — 
вдруг скажут “нет”, вдруг мир — муляж. 
И каждый провал — как мой личный саундтрек, 
что играет фоном, даже в мираж. 


IV. Люди и тени 
«Я — мастер побега от small talk» 

Я здороваюсь, как актёр на кастинге, 
улыбка — будто сменная сцена. 
А внутри — перерыв на пересъёмку: 
не готов к сюжету без хэппи-энда. 

В компании я — будто звук на фоне, 
не громкий, но с эхом после фразы. 
Я отвечаю "нормально", имея в виду: 
"Хотел бы быть облаком без базы." 

Я умею смеяться не в попад, 
и молчать — не по этикету. 
Мои дружбы — как фрагменты фильмов: 
кто-то ушёл, а титров всё нету. 

Соцсети — как маска из пластика, 
где лайк — это кивок без взгляда. 
Я пишу "как дела?" и прячусь в офлайн, 
потому что искренность — иногда как наряд для парада. 


V. Я и тот, кто внутри 
«Диалоги с соседним “я”» 

Он говорит мне: «Ты всё усложняешь», 
а я отвечаю: «Так проще понять». 
Мы спорим на тему смысла и шансов, 
на кухне, где утро забыло встать. 

Он хочет порядок, я — больше пространства, 
в комоде идей у нас вечный бардак. 
Пока он рисует маршруты и схемы, 
я танцую с мечтой на абстрактных пятнах. 

Он боится остаться незаметным, 
я — стать заметным и не оправдать. 
Мы пишем друг другу невидимые письма 
на полях дневника, где нельзя стирать. 

Он — мой критик, я — его сцена, 
мы — дуэт без репетиций и сна. 
Когда тишина становится громкой, 
мы оба надеваем костюм “всё равно”.


VI. Сон и невозможное 
«Я — турист в собственных снах» 

Во сне я лечу на чемодане с дырой, 
где вещи — из прошлого и сожалений. 
Мой паспорт — это карта фантазий, 
а визы — штампы несбыточных стремлений. 

Я встречаю там города из идей, 
в которых улицы названы “если бы”. 
На углу — кафе с рецептами счастья, 
где кофе подают с привкусом забытых “мы”. 

Будильник — контрабандист рассвета, 
ворует у сна мой самый тихий вопрос. 
Почему невозможное так уютно 
и реальность — как неудачный наброс? 

Я возвращаюсь с чемоданом мыслей 
и открыткой “жаль, не остался дольше”. 
А наяву — расписание из “надо”, 
что пахнет, как вчерашнее “позже”.


VII. Время и детство 
«Я — музей несбывшихся профессий» 

Я хотел быть лётчиком, потом — художником, 
и кратко — космонавтом между уроками. 
Теперь я — архив тех "потом", 
что пылятся на полке с мечтами-однодневками. 

Моё детство — как VHS без пульта, 
в нём есть перемотка, но нет паузы. 
И каждый глюк — милее экрана, 
где я рисовал солнце без указа. 

Я вспоминаю вкус разбитых коленок, 
и как тайна — это конфета без фантика. 
Время шло, как шарик по лужам, 
а сейчас — как почта без отправителя. 

Я — коллекционер бумажных планов, 
некоторые — с выцветшими “обязательно”. 
Но даже если они не взлетели, 
я храню их, как письма себе настоящему.


IX. Эпилог 
«Когда пауза — это тоже ответ»

Не всё сказано — и это красиво. 
Слова умеют жить и после тишины. 
Я оставляю запятую в конце, 
а ты решишь, продолжать ли сны. 

По асфальту текут полуночи, 
фонари пишут письма на стекле. 
Каждый вечер — как черновик завтра, 
где ты — главный автор, без шаблонов, вполне. 

Я ухожу в строку, чтобы не мешать, 
но ты знай — я не прощаюсь. 
Просто даю пространству дышать 
и чувствам — быть настоящими.