Книга роман Королева 15 часть 26 глава

Мягкое прикосновение Анабель к лицу графини Изольды нарушило царившую между ними напряженную тишину. В глазах Изольды читался немой вопрос, на который Анабель ответила, задав свой собственный, пронзительный и полный скрытого вызова: "А если я стану изменять тебе, как ты будешь чувствовать себя?" Вопрос висел в воздухе, тяжелый и густой, словно предгрозовое небо. Ответ графини прозвучал неожиданно жестко, с едва уловимым, но ощутимым холодом в голосе. "Честно говоря," – начала она, и в её словах сквозила стальная решимость, – "я убью тебя. Но не позволю никому другому коснуться тебя". Эти слова, полные противоречивой смеси безумной любви и ревнивой страсти, прозвучали как приговор, но и как обещание вечной верности, запечатанное кровью. Анабель, чувствуя всю тяжесть ситуации, положила свою руку на плечо Изольды, мягко, словно пытаясь успокоить бушующую бурю. "Меня злит твоё поведение," – сказала Анабель, голос её звучал твердо, но с ноткой усталости. "Значит, я должна быть верна тебе, а ты будешь изменять мне?" Неравенство их положения, неизбежная необходимость Изольды идти на компромиссы во имя своей безопасности и положения, проступало сквозь каждый её вздох. "У меня нет выбора," – тихо ответила графиня, её голос дрогнул, выдавая всю глубину её отчаяния. "Я не смогу отказать самой королеве. Пойми меня." В её словах звучала не оправдание, а скорее просьба о понимании, о сострадании к её горькой участи. "А я смогла бы," – возразила Анабель, её слова были наполнены стойкостью и любовью. "Я должна уберечь тебя." Изольда, словно растерянный ребенок, пыталась объяснить свой поступок, свою вынужденную измену: "Мне приходится быть с королевой. Без тебя моя жизнь будет пуста." Эта фраза, простая, лишенная всяких украшений, носила в себе всю глубину её отчаяния и безысходности. Анабель, понимая глубину её боли, нежно коснулась губ Изольды. Это нежное прикосновение, словно искра, поджигшее пламя. Ответным жестом стала страсть, жаркий поцелуй, забывший о всех правилах и запретах. "Я желаю тебя сильнее собственной жизни," – прошептала Изольда, её голос, дрожащий от нежности и страсти, был едва слышен, но каждая нота неслась к Анабель, словно обещание вечной любви, преодолевающей все преграды. Её поцелуй скользнул по шее Анабель, остановившись на плече, будоража чувственность. Анабель, не в силах сдержать нахлынувшие чувства, нежно запутала пальцы в волосах Изольды, отвечая на её страсть, на её отчаянную потребность в любви и близости. В этом объятии, наполненном и страстью, и болью, и отчаянием, зародилась новая надежда, тонкая, хрупкая, но такая необходимая им обеим. Изольда отвернулась, её плечи напряглись, словно она готовилась к удару.  Тёмные волосы, обычно тщательно уложенные, спадали на её лицо, скрывая его от Анабель.  Тишина снова повисла между ними, густая и липкая,  пропитанная невысказанными обвинениями и неразрешенными противоречиями.  Анабель чувствовала, как её терпение истощается.  Она знала, что Изольда – женщина, привыкшая к власти и контролю,  и её угрозы, хоть и шокировали, были не пустыми словами. В этой игре, где ставки были слишком высоки,  Изольда играла по своим правилам, правилам, диктуемым веками устоявшихся традиций и коварной политикой двора.

Анабель медленно провела рукой по шелковому покрывалу, покрывавшему роскошную кровать.  Её взгляд скользил по изысканным деталям спальни –  блестящим канделябрам,  инкрустированным шкафам,  мягким персидским коврам.  Все это роскошь,  за которую Изольда платила высокую цену – ценой своей свободы,  своей искренности,  своей подлинной любви.  Анабель понимала это,  но осознание не приносило облегчения.

"Твоя безопасность – это тюрьма, Изольда," – тихо сказала Анабель,  голос её был полон сочувствия, но и  скрытой горечи.  "Твоя жизнь – это спектакль,  где ты вынуждена играть роль, которая тебе ненавистна.  И я – всего лишь часть этого спектакля."

Изольда повернулась,  её глаза, обычно сияющие холодным огнем,  были тусклыми и полными боли.  Она медленно подняла руку,  проведя пальцами по лицу Анабель.  Прикосновение было нежным,  но  в нем чувствовалось отчаяние.

"Ты не понимаешь," – прошептала Изольда, голос её был едва слышен.  "Моя жизнь – это не моя жизнь.  Это игра выживания.  Каждый мой шаг,  каждое мое решение  – это  калькуляция,  балансирование на лезвии ножа.  Я не могу позволить себе слабости,  не могу позволить себе любви,  которая может меня уничтожить."

Анабель  приблизилась к Изольде,  обняла её за плечи.  "Но разве любовь – это слабость? – спросила она, голос её был тихий, но твердый.  – Разве  любовь,  настоящая любовь,  не делает нас сильнее?"

Изольда  прижалась к Анабель,  слезы наконец-то прорвались через её  несгибаемую  маску.  "Я боюсь," –  прошептала она,  голос  дрожал.  "Боюсь потерять все,  что я имею,  включая тебя."

Анабель  поцеловала Изольду в волосы,  чувствуя  тепло её слез на своей коже.  В этот момент  угрозы и  жестокие слова  казались  далекими и  нереальными.  Осталась только  боль,  нежность,  и  глубокая  и  сложная  любовь,  которая  процветала  вопреки  всем  препятствиям,  вопреки  всем  правилам  и  опасностям.  Это была любовь,  за которую  они  оба  были  готовы  бороться  до  конца.  Но  как?  Этот вопрос  висел  в воздухе,  еще  более  тяжелый  и  острый, чем  прежде.  Их  путь  еще  только  начинался.