Путешествие в Арзрум. Часть пятая

Кавказские записки

ТРАВЕЛОГ

ПУТЕШЕСТВИЕ В АРЗРУМ
(в пяти частях)

(Продолжение)

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава 329

Об Арзруме знал я мало,
Помню эпизод
Из английского романа,
Из Мориера тот.
Дело было утром рано.
С Персии посол
По пути из Тегерана
В хан-сарай зашёл.
Пока гостя угощали,
Местный скороход
Завладел его вещами,
Но сбежать не смог.

Глава 330

Вора за руку схватили
Из-за кражи сей,
Гость велел, чтоб отделили
Уши от хрящей.
«Нанесённая обида
Будет прощена,
Коль увижу до обеда
Уши шалуна».
Его слуги обманули:
Вместо тех ушей,
Те телячьи отмахнули,
Выдав за трофей.

Глава 331

Эту сказку в нём поведал
Сам Гаджи-Баба,
Он с послом тогда обедал,
Как его мирза.
Почитай что, главный город
Турции – Арзрум.
Он, конечно же, не молод,
Тысяча лет ему.
Населения – сто тысяч
Турок и армян,
Что по мне, так их не выше
Половины там.

Глава 332

Дома близко, все из камня,
Крыш их дёрном крыт.
Сверху кажется мне странным
Их земельный вид.
Сухопутная торговля
С юга на восток
Чрез Арзрум проходит бойко,
Но каков итог?
За прилавком торга мало,
Выбор не богат.
Все товары перевалом
Следуют в Багдад.

Глава 333

«Здесь больной», – Турнфор заверил, –
«Может умереть,
Не приняв щепоть ревеня,
Дабы ткань сберечь.
В нём содержится клетчатка,
Антиоксидант,
Им абсцессы лечат часто
И кишечный тракт.
Не достать ревень в Арзруме,
Хотя целый склад
Им завален для отгруза
В Рим иль Ашхабад.

Глава 334

Я не знаю выраженья
И нелепей слов,
Чем сие изобретенье:
«Роскошь бедняков».
Азиатская ли роскошь,
Иль порядок слов,
Комплимент ли то, оплошность –
Стоит оно грош.
Вероятно, слово «роскошь»
Родилось тогда,
Когда рыцарская поросль
К ним войной пошла.

Глава 335

Шли в крестовые походы
Рыцари Христа,
Оставляя замки - своды
С камня и стекла.
Стены голые печальны,
Стулья с дуба, стол,
Замки бедные, отчаянны,
В войске недобор.
Поживиться шли отряды,
Пополнять казну,
На них белые наряды,
Красный крест к плащу.

Глава 336

Здесь впервые увидали
Пёстрые ковры,
Ярко-красные диваны –
Признак новизны.
Расписные вдоль кинжалы,
Рукоять в камнях,
И клинки с дамасской стали
У людей в руках.
Посмотрев на эту роскошь,
Рыцари сочли
Азиатским её лоском,
Знаком красоты.

Глава 337

Азиатская то бедность,
Заявляю я,
Свинство полное и скверность,
Пусть побьют меня.
Посмотрев вокруг, ты видишь
Нищету и рвань,
За спиною вопли слышишь
И людскую брань.
Роскошь есть в одной Европе,
На прилавках всё:
От кокосов до укропа,
Мясо, молоко…

Глава 338

А в Арзруме тщетно будешь
Ты искать того,
Что в уездной лавке купишь
Пскова одного.
Сколько денег не предложишь,
Не дадут товар.
Ничего купить не сможешь,
Шанс ничтожно мал.
Город выстроен в лощине,
Климат здесь суров.
Дуют ветры в изобилии
И пурга в покров.

Глава 339

Вокруг горы все под снегом,
Считай, круглый год.
Он не тает даже летом,
И возможен сход.
Высоко стоит над морем,
Воздух разряжён,
Кислорода мало в оном,
Правда, чистый он.
Здесь земля почти безлесна,
Плодоносна, знать,
Орошение чудесно –
Будто реки вспять.

Глава 340

И поливы отовсюду,
И водопровод.
Реки жалуют ей воду
Так из года в год.
Арзрум славится водою,
В трёх верстах Евфрат.
Тут фонтаны чередою
Выстроились в ряд.
И у каждого там ковшик
С жести, на цепи.
Мусульманин пьёт и лошадь,
Сбившиеся с пути.

Глава 341

Мы в Арзрумском арсенале
Множество нашли
Ружей, шлемов, лат и сабель
Разной старины.
Всё ржавело, вероятно,
С Годфредских времён,
Когда герцог неотвратно
Крестоносцев вёл.
Первый свой поход крестовый
Он возглавил сам,
Получился он толковый –
Святой город пал.

Глава 342

Тот поход в Святые земли
Был Христом храним,
Оттого Годфред Бульонский
Взял Иерусалим.
Находился под арабом
Славный город тот,
Для христиан эдемским садом
Был он, и оплот.
А в Арзруме все мечети
Низки и темны,
Для молитвы храмы эти
Жителям годны.

Глава 343

Сзади города кладбище,
Памятник в столбах,
Там возвышено…ветрище,
Вороны – в сердцах.
Столбы убраны чалмою,
С камня слажены,
Две гробницы за чертою
Больше всех видны.
Двух пашей могилы выше,
Плиты в вертикаль.
Имена их вязью вышиб
Дервиш в ритуал.

Глава 344

По стране идут реформы,
Затевал султан.
У солдат обнова формы,
Новый ритуал.
Но в Арзрум те не проникли
Нормы и обряд,
Войско носит живописный
Старый свой наряд.
Меж Арзрумом и Стамбулом
(Как Казань с Москвой)
Идёт первенство не шумно
За порядок свой.

Глава 345

Вот начало той поэмы,
Что на злобу дня,
Поднимает остро темы,
Не боясь огня.
Встав на путь сухой морали,
Автор - моралист
Стрелы критики направил
На прогнивший лист.
Янычар своей сатирой,
Лев – Амин-Оглу,
Обнажил пороки мира,
Честь, хвала ему.

Глава 346

«Стамбул гяуры нынче славят,
А завтра кованой пятой,
Как змия спящего, раздавят,
И прочь пойдут — и так оставят.
Стамбул заснул перед бедой.

Стамбул отрекся от пророка;
В нем правду древнего Востока
Лукавый Запад омрачил.
Стамбул для сладостей порока
Мольбе и сабле изменил.
Стамбул отвык от поту битвы
И пьет вино в часы молитвы.

В нем веры чистый жар потух,
В нем жены по кладбищам ходят,
На перекрестки шлют старух,
А те мужчин в харемы вводят,
И спит подкупленный евнух.

Но на таков Арзрум нагорный,
Многодорожный наш Арзрум;
Не спим мы в роскоши позорной,
Не черплем чашей непокорной
В вине разврат, огонь и шум.

Постимся мы: струею трезвой
Святые воды нас поят;
Толпой бестрепетной и резвой
Джигиты наши в бой летят;
Харемы наши недоступны,
Евнухи строги, неподкупны,
И смирно жены там сидят».

Глава 347

Сераскир смещён, известно,
Я в его дворце.
Комнат много, интересно,
Что хранят оне?
Целый день бродил без цели
По проходам я,
Стены все остались целы,
Но полно рванья.
Все диваны ободрали,
Унесли ковры,
Знать, заранее всё знали,
И бежать могли.

Глава 348

Так по лестницам ступая,
Их не перечесть,
Находил ходы, не зная,
Куда могут весть.
Большинство дверей закрыто,
В этом тайна есть.
Что-то важное укрыто
От чужого здесь.
Всё что видел, составляло
Мрачный интерьер,
Внутрь шагнуть меня толкало,
Но войти не смел.

Глава 349

Меня турки подзывали,
Когда я гулял,
Языки свои казали,
Коим не внимал.
Они думали, я лекарь,
Раз на мне сюртук,
И за помощью всё лезли,
Подбегая вдруг.
Надоело мне всё это,
Я готов уж был,
Отвечать занудам тем же,
Но язык застыл.

Глава 350

Мой приятель Сухоруков
Славный малый был.
Вечерами с ним от скуки
Время проводил.
Сходство наших увлечений
Приближало нас.
Он лишён нравоучений,
Мыслил без прикрас.
Излагал предположения,
Строил планы вслух,
Его кредо, убеждения
Мне ласкали слух.

Глава 351

Он историк, литератор
И хороший друг,
В изысканиях новатор
И удачный тут.
С Корниловичем совместно
Издал альманах
О казачестве, известно,
И его делах.
Сухоруков славный сотник
Гвардии полка,
Казаков водил он сотни
Прямо в тыл врага.

Глава 352

Ограниченность желаний,
Скромный аскетизм
Меня просто восхищали,
Был я тронут им.
Русский духом и мечтатель,
Планов громадьё.
Помоги ему, Создатель,
И направь его!
Будет жаль, коль не придётся
Сбыться планам тем,
Кто казаками займётся,
Просветит их всем?

Глава 353

В бытность бея сераскира
Весь его дворец
Представлял живьём картину,
Где царил творец.
Он сидел средь жён угрюмо
И курил табак,
Рядом отроки все хмуро
Лебезили в такт.
Генералы о победах
Доносили в срок,
Пашалыки в землях бедных
Раздавал им впрок.

Глава 354

Паша Мушский прибыл к графу,
Чтоб просить его
Для племянника палату
Во дворце того.
Коридором, идя важно,
Турок резко стал,
Пробурчал слова отважно,
И в раздумья впал.
В этой комнате лишили
Головы отца,
Повеленьем сераскира
Снесена была.

Глава 355

Приезжал глава Кавказа,
Славный Бей-булат.
С ним старшины – два черкеса,
И отряд солдат.
Отобедали у графа,
Им Паскевич рад.
Обнялись два друга даже,
Грудь полна наград.
Малый рост, широкоплечий,
Тридцати пяти,
Средних лет, но обеспечен
Ветрам вопреки.

Глава 356

Я был рад его приезду,
Он мне помогал:
Был порукой в переезде –
В Кабарде стоял.
Говорил по-русски мало,
В основном молчал.
Отнюдь не был скромным малым,
Тень предпочитал.
Притворялся, что не знает
Русского совсем,
Но, по-моему, читает
И владеет сем.

Глава 357

Взятый в плен был под Арзрумом
И Осман-паша,
В первый день совсем забытом –
Армия зашла.
Перед тем, как с сераскиром
Их свезли в Тифлис,
Осман-бей просил, по силам,
Присмотреть за «мисс».
Граф Паскевич даёт слово
Сохранить харем,
Жён, наложниц от лихого
Уберечь совсем.

Глава 358

Поначалу позабыли;
Как-то за столом
О порядке говорили,
Что в Арзруме том.
Пока русские стояли,
Десять тысяч ртов,
Ни одной мольбы не знали
На насилье вдов.
Про харем Османа бея
Сразу речь зашла.
Граф велел проведать семью,
Как у них дела.

Глава 359

Приказал он господину
Съездить в дом паши,
Расспросить ту половину,
Не больны ль они.
И довольны его жёны?
Не вредит ли кто,
Хорошо ли положёны,
И следит ли кто?
Испросил я позволенья
Пойти вместе с ним.
Граф не выказал смущенья,
Нем был господин.

Глава 360

Переводчика мы взяли:
Русский офицер,
Без отличий и регалий,
И не стар совсем.
Его дело любопытно:
В восемнадцать лет
Персам в плен попал обидно,
И лишился черт.
Его тут же оскопили,
Бросили в харем,
И, как евнуха растили,
Двадцать лет, меж тем.

Глава 361

Он рассказывал об этом
Без эмоций нам,
Как мужчина был одет он,
Прикрывая срам.
Оставался он спокойным,
Но внутри горел.
Двадцать лет на женщин оный
Без искры смотрел.
Той историей я тронут,
Было жаль его,
Мало кто такое сможет
Вынести ярмо.

Глава 362

Подошли к Османа дому
И прошли мы внутрь.
Ввели в комнату удобну,
Есть где отдохнуть.
Она убрана со вкусом:
Окна – витражи.
Текст с Корана вязью писан:
Суры и стихи.
Одна надпись показалась
Очень странной мне
И с гаремом не вязалась,
Стоя в стороне.

Глава 363

Поднесли нам скоро кофию
В чашках с серебра.
Старик с белой бородою
Пожелал добра.
Он сердечно извинился
За всех жён паши
И покорно поклонился
Графу от души.
Тот старик – отец Османа –
Вышел к нам один,
Но он радовался рано, –
Против господин.

Глава 364

Тот сказал, вскочив с дивана:
«У меня приказ:
Лично видеть жён Османа,
Чтобы так, как вас.
И спросить у них приватно,
Надо ли чего?
Всем довольны ли, буквально,
Обижает кто?»
Едва смог персидский пленник
Всё перевести,
Как старик зашёлся пеной,
Не давал пройти.

Глава 365

Языком защёлкал живо,
Затрясло его,
Не видали дивней дива
Слуги от него. 
Негодуя, объявил он:
«Не бывать тому,
Чужакам смотреть не можно
На паши жену.
Если он про то прознает,
Что чужой мужик,
Его жён соглядатает,
То убьёт нас в миг».

Глава 366

Всем служителям харема
И ему – отцу
Срубит головы харамны
Равно, как ботву.
Все прислужники в поклоне
Согласились с ним.
Не нашлось того меж коих,
Кто бы евнух был.
Господин был непреклонен
И сказал ему:
«Ваш паша к расправам склонен,
Я его пойму».

 Глава 367

«Я ж приказ тот исполняю,
Что Паскевич дал,
Коли я тот нарушаю,
То и мне скандал».
Делать нечего, тот сдался,
Нас повёл сквозь сад,
Где фонтан до крон касался
И скучал ишак.
Подошли к строению с камня,
Показалась дверь.
Стал старик тут между нами,
Слева от петель.

Глава 368

Повернул задвижку вправо
И не отпускал,
У двери стоял упрямо,
Пузыри пускал.
Стала женщина в проходе,
С головы до пят
Скрыта белою чадрою,
Туфельки торчат.
Повторил вопрос дотошно
Переводчик ей.
Та зашамкала тревожно –
Все вопросы к ней.

Глава 369

Господин прервал старуху
(Семь десятков ей).
«Это мать паши, по слуху,
Прислан я не к ней.
Мне б одну из жён увидеть,
Приведите их», –
Начал долг свой ненавидеть,
Злился и на них.
Вскоре бабка удалилась,
С женщиною уж
Моментально возвратилась, –
Удивился муж.

Глава 370

Точно также та покрыта
С ног до головы,
Туфель краешки открыты,
Розовы они.
Из-под бела покрывала
Тонкий голосок
Исходил, как дня начало,
Как воды глоток:
«Я сердечно благодарна
Графу за его
Доброту и благородство,
За его тепло!»

Глава 371

«За вниманье к бедным вдовам,
Ставшим без мужей,
К сирым людям, что без крова,
Детям без семей.
Похвалить хотела русских
За их нрав и честь,
Дисциплину, чисты руки,
За порядок здесь!»
Господин имел искусство
В разговор вступить.
Я заметил, как искусно
Может говорить.

Глава 372

Подняв голову, увидел
Круглое окно,
Оно маленькое с виду,
Чуть затемнено.
Расположено над дверью,
Чтобы видеть, кто
Постучался в эту «келью»,
Принесло кого.
В нём торчали три головки,
Чёрные глаза,
Пожирали… мне неловко,
Засмущался я.

Глава 373

Сообщить хотел немедля
Господину я,
Но головки дружно вместе
Отвели меня.
Закивали, замигали;
Пальчиком грозить
Мне с упрёком мило стали,
Чтоб не доносить.
Я послушался красавиц,
Мне и самому
Не хотелось их ославить,
Знамо, почему.

Глава 374

Лица были их прекрасны:
Карие глаза,
Брови тонкие атласны,
Вздёрнуты слегка.
По - восточному красивы,
Но не встретил я
Среди них такой красавы,
Чтоб свела с ума.
Та, которая у двери,
Среди них была
Повелительницей - феей,
Так подумал я.

Глава 375

Может, старшею женою,
Розою любви,
Я мечтать об этом смею,
Но пора идти.
Господин вопросы кончил,
Затворилась дверь,
И не стало лиц в оконце,
Мы домой теперь.
И, довольные посольством,
Прибыли к себе.
Редкий случай: европейцам
Выпадет сие.

Глава 376

Победили сераскира,
Кончена война.
На обратный путь мне сила
Позарез нужна.
Я пошёл в людскую баню
И не рад был ей.
Нет ни душа там, ни пару,
Ни прислуги в ней.
Не сравниться местной бани
С теми, где бывал,
Взять в Тифлисе, Эривани…
Здесь я замерзал.

Глава 377

Во дворец меня вернули,
Тут я узнаю
От солдата в карауле,
Что чума вовсю.
Я не мог себе представить
Карантин в полку
И решил-таки оставить
Спешно часть свою.
Мысль болезни неприятна,
Чтоб отвлечься, я
Вышел в город неприглядный
Погулять до сна.

Глава 378

Я прошёлся по базару,
Выбрал себе меч,
Вдруг коснулся кто-то сзади
Моих бренных плеч.
Оглянулся – за мной нищий,
Бледен был, как снег.
На глазах его точащих
Виден слёзный след.
Мысль чумы мелькнула сразу
В голове моей,
Оттолкнул его – заразу
От себя скорей.

Глава 379

Воротился недовольный
Я к себе домой.
Мой поступок с тем бездомным
Отобрал покой.
И, проснувшись рано утром,
С бременем вины,
Я пошёл в тот лагерь чумный,
Где лежат они.
Стал по ветру от палаток,
С лошади не слез,
Так не слышал запах гадкий,
Относило в лес.

Глава 380

Взял я лекаря штабного,
Чтоб болезнь понять.
Привели до нас чумного,
Он не мог стоять.
Чрезвычайно был он бледен,
С виду будто пьян.
Осмотрев его чуть ближе,
Не нашли мы ран.
Пожелав выздоровленья,
Повели назад,
Но какое впечатленье
Произвёл наряд?!

Глава 381

Раздевали, одевали,
Под руки вели
Двое турок, хотя знали,
Что умрут они.
Не уйти живым оттуда,
Заберёт чума.
Понимали – не простуда:
Приговор она.
Признаюсь, я устыдился
Робости моей
Перед их великодушием,
Жертвенностью сей.

Глава 382

Я пришёл проститься с графом
И нашёл того
В огорчении ужасном –
Друг погиб его.
Весть пришла, что под Байбуртом
Был убит Бурцов.
Взят в кольцо намедни турком
И зажат с концов.
Жаль мне было генерала,
Храбрый командир.
Это значило начало
Новых подлых игр.

Глава 383

Его смерть могла сказаться
На судьбе войны,
И успехом показаться
Для той стороны.
Наше войско небольшое,
Глубоко зашли,
Населенье вкруг чужое,
Неприятность жди.
Слух о первой неудаче
Мог поднять народ,
Увеличить нам  задачи,
Осложнить поход.

Глава 384

Среди турок бунт начаться
Мог в любой момент,
Значит, надо выдвигаться
В новый уж сегмент.
Предложил мне граф остаться,
Дальше с ним идти,
Не желал, видать, прощаться,
Столько с ним прошли.
Мне в Россию было надо,
Я уже спешил.
Граф турецкую мне саблю
С чувством подарил.

Глава 385

Та висит на видном месте,
Я храню её
В память дерзких путешествий
По следам его.
За блестящим вслед героем
Я ходил в Арзрум,
Граф орудовал рукою,
Я при нём – пером.
В тот же день Арзрум оставил,
Двинул на Тифлис,
По тропе знакомой правил
Среди чуждых лиц.

Глава 386

По долинам здесь недавно
Наше войско шло.
Стук копыт и гул, подавно,
Оживляли всё.
Те места теперь печальны,
Молчалива падь.
Разве что цикад буквально,
Можно сосчитать.
Саган-лу уж переехал,
Но едва узнал
Место, где в июне верхом
Лагерь наш стоял.

Глава 387

Карантин трёхдневный выждал,
В Гумрах, и видал
На возвышенной равнине
Гору Безобдал.
И Армению покинул,
И прохладу той.
К знойной Грузии придвинул,
Где обычно зной.
И в Тифлис уже я прибыл
Первого числа.
Август тёплый меня принял,
Спала чуть жара.

Глава 388

Задержался здесь немного,
Дух переведя,
Снял усталость и тревоги,
Размышлял средь дня.
Вечерами веселился
В обществе друзей,
Где грузинский тенор лился
И густой портвейн.
Отдохнув, поехал дальше
Через перевал,
Возле Коби смерч начался
И застил туман.

Глава 389

Уже утром, проезжая
Царственный Казбек,
Увидал, как тучи, тая,
Уносили снег.
Монастырь один в вершине
Будто плыл по ним,
А монахи пост вершили,
Примеряя нимб.
Балка Бешеная также
Тут явилась мне,
Я не видел дива краше,
Даже в красном сне.

Глава 390

И овраг в своём величии
Полон до краёв.
Он от Терека в отличие,
Неймет берегов.
Дождевой водой наполнен,
Был свиреп, как Тор,
Поднимал с камнями волны,
Унося в затор.
Растерзал края и стены,
Валуны стащил,
Среди грохота и пены
Я статистом был.

Глава 391

Расчищали русло горцы,
Лезли на завал,
Осетинцы, добровольцы,
Каждый разгребал.
Разработали дорогу,
Дали нам пройти.
Дал и я коню свободу,
Веселей идти.
Так из тесного ущелья
Вышли, наконец,
Мне прибавилось веселья,
Близился конец.

Глава 392

На простор равнин широких
Большей Кабарды
Выехал после мук жестоких
Я в конце пути.
На Кавказе воздух слаще,
Ибо он родной,
Здесь леса и горы наши,
Реки и прибой.
В небольшом Владикавказе
Я нашёл друзей:
Пущин, Дорохов в приказе
Цитадели сей.

Глава 393

Оба ехали на воды
Подлечить рубцы,
Что получены в походах,
В полымях борьбы.
На столе нашёл журналы,
В первом, что я взял,
О моих стихах писали,
Пущин их читал.
Там меня бранили всяко
И мои стихи,
Стал я вслух читать, однако,
Пущин тут схитрил.

Глава 394

Тормознул на полуслове,
Требуя, чтоб я
Снова начал с предисловия,
Мимику учтя.
Чтоб с мимическим искусством
Всех изобразил,
Сущность каждого искусно
В свете отразил.
Знать бы надобно приёмы,
Кои в ход идут,
Когда критики разборы
Наших слов ведут.

Глава 395

В моём случае представлен
Разговор троих:
Просвирней, дьячок посадный
И корректор их.
Здравый смысл те искали,
Пробуя псалмы,
Все затылки исчесали,
Рифмы не нашли.
Мне забавным показался
Пущина запрос.
Исполнять его я взялся,
Важно задрав нос.

Глава 396

Мы смеялись очень долго,
Подражая им.
Плучалось твердолобо,
Но процесс любим.   
Хохотали с чистым сердцем –
Старые друзья.
Заедали сладким перцем,   
Цензоров хваля.
Мне уж не было так горько
За мои стихи.
И не жаль мне их нисколько –
Струн моей души!!