До встречи, мама

С утра пришла в казенный дом
За кем-то вновь чужая тетя.
Сидит тихонько за столом,
Одета вроде не в лохмотья,

Нога на ногу, руки в крест,
Глаза за темными очками.
Во всем читается протест,
Что спрятан за семью замками.

А стены смотрят, помнят страх,
Сквозь толстый слой цветных обоев,
Узоров тусклых стертых в прах,
Что стали клеткой для изгоев.

Ей душно стало. Тошнота
Внезапно к горлу подступила.
Мелькнули в памяти места,
Что забывались через силу:

Волнами ночью льется ор
Средь безразличия персонала -
Самоукачивания хор -
Один из главных ритуалов;

Там дети бьются об кровать,
Чтоб смочь одним уснуть без мамы,
Но их нельзя на руки брать,
Таков закон недетской драмы;

Прогулки в осень и весной,
Обычно строго под запретом,
А то подхватят хворь гурьбой,
Потом лечи чем хочешь это.

И в этой клетке для детей
Чем старше, тем еще страшнее:
Табак, побои старших, клей,
И шанс найти семью слабее.

Бросая в пагубный отвар,
В котле детей ненужных варят.
И как просроченный товар
Бездетным семьям после дарят.

Стоит пред тетей старый стул,
Скрипучий, твердый и затертый.
Чуть слышен сверху детский гул,
И воздух, как обычно, спертый.

Приводят девочку. Шесть лет.
Одна, сестер нет, нету братьев.
Худая сильно, как скелет,
Мешком висит чужое платье.

Глаза со злобой смотрят в пол:
«Еще одна сюда явилась.
Подпишет быстро протокол,
Уйдет, сказав, что не решилась».

Всего-то двадцать лет назад
Ту тетю также приводили,
И в платье на старинный лад
На стул пред семьями садили.

Но неудачны были, жаль,
Найти семью ее попытки.
Пришлось ей твердой стать как сталь,
Чтоб все пройти детдома пытки.

Сидят бездвижно пять минут,
Сковал их дом - исчадье ада.
Замкнулись обе, пальцы мнут,
Меж ними будто есть преграда.

И в затхлой комнате одни
Молчат две девочки с детдома.
Течет в них с детства яд внутри,
Что глушит добрых чувств симптомы.

Их злобу к миру не унять,
На сердце выжгла шрам обида.
Их можно из детдома взять,
Но радость будет их для вида.

Их бросила родная мать,
А тетя - просто подобрала.
Их боль в душе нельзя познать,
Добра в их жизни слишком мало.

Без слез их предали отцы,
Спихнув ненужное по-дальше.
Для них все взрослые - лжецы,
А мир вокруг окутан фальшью.

Так страшно жизнь свою менять,
Впускать в нее, ломать и комкать.
И не познав, что значит мать,
Стать мамой юной незнакомке.

«Давай, начни же разговор!
Да что ж со мной сейчас такое?
Мне тридцать лет, ну что за вздор,
Скажи хоть что-нибудь простое».

-«Привет. Я Маша. Как тебя?»
-«Алена» - выдавила с силой.
И вот, немного погодя:
-«Вот, тут подарок с куклой милой,

Немного сока и конфет.
Давай дружить, я не кусаюсь!»
Алена ж бросила в ответ:
«Оставь себе, я не нуждаюсь!»

«Какой характер, прям как я!
Боится - это не помеха.
Забрать сегодня жаль нельзя,
А то могли б сейчас уехать».

И Маша дальше о своем:
-«Ты из одежды любишь платья?
Мы можем как-нибудь вдвоем
Устроить нам с тобой занятье:

Сходить в кино, поесть в кафе,
Пройтись потом по магазинам,
Примерить все, что по душе,
Скидать, что нравится в корзину.

С десяток платьев купим, чтоб
За раз сменить твою одежду.
Мы обновим твой гардероб,
Ничто не будет больше прежним.

Представь себе, как ты и я
Гуляем в парке жарким летом!
Представь себе, что мы - семья,
А детский дом - забудь об этом!

С тобой в начале сентября
Мы в первый класс пойдем под руку!
Проснемся рано - чуть заря,
Услышав птичек пенья звуки.

На память фото щелкнем раз,
Где ты и я стоим в обнимку!
Банты, цветы, вокруг твой класс -
Там будет все на этом снимке!

Почти забыла: я - одна,
Живу с котом в обычной двушке.
Нам хватить места там сполна,
Прийти к нам смогут все подружки.

…А я, ведь, тоже тут жила.
Понять тебя могу прекрасно.
И раз я здесь, то я пришла
К тебе сегодня не напрасно.

Я не из тех…, я здесь своя.
Жила так долго в мерзкой клетке
С надеждой, что меня семья
Когда-нибудь обнимет крепко.»

Прошел так быстро целый час,
Алена молча просидела.
Ей будто до всего сейчас 
Совсем нет никакого дела.

Пройдя все адские круги,
Страшит ее любая близость.
Вокруг нее - одни враги,
В чьих мыслях только злость и низость.

Навечно въелся детский страх
В ее глаза туманом вязким.
Любой контакт с ней терпит крах,
Ее душа закрыта маской.

«Ну все, до встречи! Не скучай!
Так жаль, что пообщались мало.
Иди наверх ко всем и знай,
Что ты одной быть перестала.»

Так громко скрипнул старый стул,
Промчался эхом звук противный.
Алену он слегка вспугнул,
Оставив привкус негативный.

И шаг за шагом в тишине,
Как будто молотком удары,
Что достают до глубины
Беззвучным тягостным кошмаром.

Вот, Маша встала у дверей,
Но, сделав шаг на выход прямо,
Алена бросилась за ней,
Под нос шепнув: «До встречи, мама».