Мой скелетон

В моём шкафу полно скелетов,
они, картишки раздобыв,
играют, матерясь при этом,
а колотя об стенки лбы.

Они сожрали всю одежду,
и перехлопали всю моль,
и скалят зубы щелей между,
и точат их на антресоль.

Порой устраивают пляски,
раскачивая жутко шкаф,
и в те же щели строят глазки
прося зубного порошка.

А как наступит полнолунье,
у них особый ритуал -
поют сначала "Аллилуйя!",
а после "Интернацьонал".

Ещё бывает как заноют
прося себя предать земле,
и мысленно бегут за мною,
крича "Оле -оле -оле!".

Весной гормоны в них играют,
и, черепов разинув рты,
они безумствуют на грани,
орут ночами, как коты.

А летом жарко им, потеют,
и ничего не говоря,
стучат костяшками по темю,
и мощно бредят о морях. 

Как осень, так они поэты,
глотая вдохновенье ртом,
царапают весь день "про это",
а вечерами и "про то".

Зимой озябнув, и от злости,
немного даже посинев,
друг к другу прижимают кости,
и громко кашляют во сне.

Вот так весь год и купоросят,
костями лязгая всуе,
а в Новый год подарки просят,
шампанское и оливье.

Нет ничего у них святого,
и совести ни капли нет,
я весь на нервах, а в итоге -
и сам уже почти скелет.

От нервов пью уже пилюли,
рычу и вою, словно зверь,
ещё немного потерплю их
и точно выставлю за дверь.

Терпеть их больше нету мочи,
вот счас возьму открою шкаф...

Но эти гады знают точно, 
что у меня тонка кишка.