Знак роковой

Знак роковой

Метель мела, кристаллы снега
Неслись, кружась, к стенам Кремля
С Москвы – реки, с сугробов брега,
С горба крутого пустыря.
Вдруг Боровицкие ворота
Открылись настежь на простор,
И скоро гулкий конский топот
Ушёл к Москве – реке под склон.
От брега всадники рекою
Прошли по льду на брег другой,
Где люд огромною толпою
Ждал действо казни роковой.
Толпа была в недоуменье:
-  Не угодил – то чем малец?
- И у меня есть подозренье!
- Его бы надо под венец.
А к месту казни вверх по склону
Шёл проромановский клеврет
И прятал в шубе, как икону,
Мальца Ивашку от трёх лет.
Клеврет – палач к рубахе алой
Его головку прижимал,
А снежный ветер вихрем шалым
Его волосики трепал.
- Хочу я, дяденька, до мамы,
«Куда идём?» —малец сказал,
И этот голос жалкий самый
Клеврета к казни подгонял.
Толпа пред ними расступалась,
Клеврет у виселицы встал
И, телом чувствуя усталость,
Петлёй ребячью шейку взял
И отпустил лебяжье тело.
Верёвка толстая, груба,
И три часа оно висело,
Когда в нём жизнь ещё была.
Толпе холопской не впервые
За казнью смертной наблюдать,
И слух был пущен, что отныне
В России смуты не видать.

И мысль в Творении у Бога
Ждёт воплощение своё,
И лет пройдёт, возможно, много,
А отклик будет от неё.
Его Романовым Всевышний
Пустил лишь триста лет спустя:
Алёшка здравием не вышел
У православного царя.
Он болен был гемофилией -
Знак роковой для всей страны,
И смута шла по всей России
И докатилась до войны.

Подвал Ипатьевского дома,
В подвале царская семья.
Она содержится сурово,
Что надышаться ей нельзя.
И вот она, услышав топот,
Взирает холодно на дверь.
Она разверзлась, и холопы
Зверьми предстали перед ней
И предъявили вероломный
Ей внесудебный приговор,
Потом стреляли хладнокровно
По жертвам царственным в упор.
Они, стреляя, сатанели.
Когда свершили самосуд,
Глаза их жертв на них смотрели
Как на взбесившихся иуд.

У Бога нет кровавой ноши –
Не проливает кровь ничью.
Так через триста лет Алёша
Пролил за Ваню кровь свою.

Литература: В. Манягин -
«Герои и подлецы
смутного времени».