Вера, милость с затвором
Твоя вера не ставит в истине точку,
Клеймит несогласных — в удобную оболочку.
Ты — за добрых, но только своих. Остальным —
Тюрьма для идей и речей их крамольных.
Ты молишься миру, но строишь забор,
И "милость" твоя — автоматный затвор.
Ты сеешь любовь, но лишь в личных глазах —
Огонь очищающий. Ржавая сталь на цветах.
Ты прав — ведь в руках у тебя микрофон,
И правда глуха, если вырван клаксон.
Ты светом зовёшь то, где копоть и смрад —
Богом закроешься, недовольным обещая ад.
Ты строишь народ, но на страхе и зле,
На лжи, что с апломбом звучит в похвальбе.
Ты — мессия? Нет, главный по гневу.
Веришь в любовь — но с прицелом в неверных.
Где дети поют, но со скотчем во рту —
В их сказках нет зверя, но ты — на посту.
Где есть сомнение — там уже твой враг.
Ты толкаешь планету, как будто во мрак
Тьма затаилась внутри — не снаружи.
Ты знаки поднимешь, как плаху над лужей.
И если кто-то скажет: «А может, не так?» —
Ты метнёшься, как в бой, в кровавый экстаз.
Ты встанешь на глотку, ты вырежешь слово.
А вера... Вера в добро ? Осталась за шторой!
Где свет — станет тьмой и ты выбрал костёр.
Не для зла, пусть огонь твой закалит топор.
А я — тот, кого ты счёл грязным и лживым,
Кто шепчет из угла, чтоб остаться живым.
Я пел бы о солнце, но меня затыкают
Горло сжимают, пока твою веру вбивают.
Мы видели это не раз — костры и погосты.
Пылали идеи, как книги — и предков кости.
Пусть — новые вожди, но древний приказ:
Любовь под диктовку. Мир — на показ.
А где-то, без громких речей и наград,
Живёт человек, что не требует для всех ад.
Он не лечит и слушает, давно не кричит.
В его тишине — мир сильней и не дрожит.
Быть может, и я — не далёк от кнута,
Ведь зло прорастает, там где треснет плита.
А в сердце, где страх — подменён состраданьем
С яростной жаждой осчастливить, великим знаньем.
И твоя вера — как пламя, ей нужен вечный костёр.
Но, грея лишь часть, ты сжигаешь простор.
И если однажды всё рухнет — не плачь:
Ты сам разжигал этот праведный марш.
Свидетельство о публикации №125072801388