царски рыкАвый

[ . ]

< Памяти Мертвых Львов >

Церковь  отреклась от Него в числе первых и стала служить молебны Временному правительству, как какая-то содержанка, а не как Невеста Христова. А ведь Он был для нее Христом -- в малом и символическом смысле, конечно, но все же -- Помазанным драгоценным миром во приятие Духа даров, и тайна святой печати была на Нём. Пусть Он в жизни был идиотом -- ведь и Мышкин был идиотом! -- но все-таки -- Львом, литургическим Львом от Иуды из дома Давида, царским рыком своим  разбудившим мертвых от века, мира сего мертвецов... Ведь и священник в жизни может быть идиотом, пьяницей, сластолюбцем, может быть плохим человеком. Однако в священнодействии -- он становится Богом Отцом, Его же поет вся тварь. Такова Мистерия. Что ж, Мистерия -- это Театр... Да и культура -- тоже. Даже театр -- тоже Театр. Можно не верить в него и не любить его. И не ходить в него. Можно даже поджечь его -- Театр сгорит дотла, но будет отстроен снова. Огонь не убьет его! Вставай, Герострат Геростратыч -- и  делай дело своё! -- если это всё, что ты можешь, скорее делай! Театр простит тебя, и ничтожное имя твое надлежащую память получит. Ибо Театр -- это Душа, смерть не может разрушить Её -- ни огнем, ни мечом, ни разгулом безумной злобы восставшей черни... Если же сами Актеры оставят веру в Таинство их служения, Театр умрет. И Душа покинет опустевшее место своё -- для кого-то другого, для кого-то, кто помнит и верит, и любит, и ждёт Её, -- и уже не вернётся снова.

26.07.25.