В четырёх углах

Тусклый лунный свет единым лучом как будто пробивает бойницы. Я толкаю Хаджи, чтобы разбудить его, он спал так тихо и чутко, я даже не заметил, что он меня не слушает. Не успел я коснуться его башлыка, как он, не сдвигаясь с места, открыл глаза, по нему и не скажешь, что он засыпал.
- ты слышишь, как они мельтешат в лесу, Хаджи?
- слышу, они не нападают ночью, сколько бы их не было, ночью мы сильнее.
- Это верно.
Прохладный ветер, какой дует только здесь, делал круги по верхнему этажу башни, тихо трепая наши башлыки, заглядывая в пустые газыри и звеня о кинжалы. Я поставил кувшин с бузой в угол, чтобы она не стала тёплой, иначе от неё один вред и марево.
- послушай, Хаджи. Я иногда думаю о Боге, о том как люди додумались до квадрата, этой формы ведь не узреть в природе, а если и существует она, то не в таком идеале, в каком, например, вычерчены полы нашей башни. Время от времени кажется, что некоторые наши мысли кто-то создаёт, кто-то хочет, чтобы мы об этом думали. Мне давно было любопытно, властен ли Всевышний над случаем, и, если властен, то в какой мере. Владеет ли он каждым шагом нашего сапога и каждой нашей мыслью, или только ставит нас на ноги и даёт идею. Ведь если Творец властен над всем, то сколько сил нужно лишь на то, чтобы Баксан тёк изо дня в день, чтобы таяли ледники и замерзали заново, и сколько таких же рек как Баксан течёт, сколько в них рыбы, и сколько таких как я и ты. Но если Он, лишь дал исток Баксану, сделал так чтобы ледник дал слабину именно в том месте, где будет русло. Иногда, Хаджи, меня пугает, что эта мысль, как и всё на земле, как и эта война, протекает под надзором Отца нашего, и, что он властен отнять у меня эту мысль. Но я верю, что это моя мысль, иначе зачем Всевышнему эта война, разве эти скалы нас не любят? Нет. Если все таки всевышний властен над всем, то это значит, что мы непременно победим Хаджи, ведь не может Всевышний желать нам плохого. Я верю, что все плохое как раз от того, что Он не может решить, обнажим ли мы завтра кинжалы, но точно знает, будет ли это или нет.
- Ты слышал, что Черкесия стала Республикой?
- Да, Хаджи, слышал.
С каждой секундой моё сознание заминалось, и мысли терялись, путались друг с другом, как будто пропадая, словно ветер забирал их и уносил наружу, через бойницы.
- Поспи, ты совсем не о том думаешь, завтра они нападут, как взойдёт солнце.
- Да, ты прав, Хаджи.
Мысли растаяли, я уже и не помню, о чем сотрясался последние годы, наверное я совсем устал. Я рухнул на пол, сомкнул глаза и уснул, как мертвец, под тяжёлым одеялом прохладного ветра.