Я знал, чем кончится книга

Я знал, чем кончится книга, ещё до начала.
До первой строки, до ритма, до боли и лжи.
Сюжет был как вена, по которой устало
Текла не надежда, а пепел души.

Я знал, кто умрёт. Кто останется в тени.
Кто предаст. Кто сбежит, оставляя следы.
И каждый абзац становился стеной
Между мной и собой, между жизнью и сном, между "было" и "ты".

Кто пишет с верой — спасает. Я — нет.
Я чертил приговор карандашом по бумаге.
И каждый герой — мой изломанный след,
Моё отражение в мрачной отравленной саге.

Я не верю в повороты. Не верю в катарсис.
Мир сломлен не действиями — он умер в мыслях.
И книга была — как разложенный наркоз,
Где чувства угасли, не родившись.

Я не мог больше слушать их шёпот во сне,
Не мог видеть сцену, что был обречён пройти.
Как актёр без реплик на мрачной стене —
Я знал, что случится. Но не мог уйти.

Всё стало предсказуемым, как смерть в тишине.
Страницы звенели, как цепи во мгле.
Я кидал их в огонь — но они шептали мне:
«Ты пишешь нас, потому что сам мёртв в себе».

Я хотел вдохновения — пришёл только мрак.
Перо чертит боль, а не смысл или свет.
Книга гниёт, как забытый чердак,
Где ты — лишь фигура, а не человек.

И теперь, замолкая в пустой тетради,
Я вижу финал, что ждал на заре:
Герой остаётся. Один. Без плоти.
Без слов. Без меня. В немой тьме.