Любви задумчивое завтра - 7

ЧЕМ ХОРОША ЧУЖАЯ ЖЕНА

Хотя бы тем, что сперва семь раз отмерит, потом отрежет. Никогда не бросится безоглядно в омут. Сперва все спокойно рассчитает, взвесит. Ей так же, как и тебе, до дрожи в коленках хочется разнообразия, новых красок, эмоций, ощущений.

Если любовь - всегда свет и абстракция, то страсть – темнота, полумрак и конкретика. Любовь – нечто всепоглощающее, возвышенное, а страсть – куда более приземленное, почти низменное. Назовем любовью безоглядный разговор двух сердец, а страсти оставим горячий шепот кожи с кожей. Второе доктору было всегда ближе. Почему – он не знал.

Наш Борька – бабник, и Сашка – бабник,

Серега – тоже, бабник хоть куда…

А кто не бабник? Ну кто не бабник?

Да тот, кто женщин и не видел никогда.

(Из репертуара группы «Дюна»)

Глаголы «люблю» и «хочу» могут совпадать, частично пересекаться, а могут… существовать раздельно. Чем раньше определишься с этим, тем легче жить, тем меньше проблем. Арсению всегда казалось, что он определился с этим еще в отрочестве.

Взять хотя бы тот случай…

Классе в восьмом, кажется… Смех и стыд, но завел так, что… Пацаны на перемене устроили импровизированный теннисный стол и учебниками лупили по шарику. Гончаров прослыл (отбросим ложную скромность) самым азартным теннисистом, «резал» справа и слева.

Мимо, помнится, проходила стремительной походкой Людмила Николаевна — учительница географии. Видимо, из-за сексапильности ученики прозвали ее Монро. Им предстоял ее урок – планировались к изучению, доктор как сейчас помнил, страны экваториальной Африки.

Сколько Монро было тогда? Лет двадцать пять, не более. Кажется, она была не замужем.

Сейчас Арсений с ней, тогдашней, не раздумывая, замутил бы страстный триллер в каких-нибудь багровых тонах… Это сейчас ему так кажется, но в дни своей безоблачной юношеской сексуальности он был пятнадцатилетним юнцом, за связь с которым можно было...

Людмила Николаевна старалась одеваться броско, эффектно, за что, вероятно, ей "влетало" от директрисы, но...

В тот день на ней, кажется, была складчатая бежевая юбка, колыхающаяся при каждом шаге, слегка просвечивающая (если присмотреться) белая блузка, высокие сапоги. Арсений, помнится, очень удивлялся – как Монро удается застегивать молнии на своих мощных икрах.

Гончаров, помнится, мастерски закрутил шарик, он отскочил от учебника одноклассника резко в пол и… После очередного отскока исчез под юбкой проходящей мимо Людмилы Николаевны. Ему было где затеряться, поверьте!

Повисла немая сцена, как у Гоголя…

Другого шарика ни у кого не оказалось. Пришлось идти на урок.

«Теннисисты» сидели как на иголках, затаив дыхание.

Пока Монро, сидя за столом, проверяла домашнее задание, вызывая тех, кому не повезло, к доске – все шло по обычному сценарию.

Но стоило ей перейти к изложению нового материала…

Она потянулась, чтобы перевесить карту. Шарик тотчас запрыгал по полу. Взрыва хохота не последовало, хотя оживление всколыхнуло класс подобно весеннему сквозняку. Случайно шарик оказался к Гончарову ближе всех.

- Сходи, выбрось его в мусорное ведро, - приказала ему сильно покрасневшая Людмила Николаевна и продолжила тему.

Он повиновался, но, оказавшись в школьном туалете, понял, что ни за что на свете не выполнит приказ учительницы. Шарик оказался точкой отсчета, эпицентром, водоразделом между теми самыми глаголами «хочу» и «люблю». Лучше самого навороченного цикла по сексологии в мед институте он помог усвоить ему тогда в пятнадцать лет эту простую разницу.

Любил ли он Людмилу Николаевну? Конечно, нет. Почему тогда не выбросил побывавший у нее под юбкой шарик? Почему? Почему???

Он не мог знать, что такое фетишизм, но… В туалете это обрушилось на него подобно снежной лавине. Как фотовспышка в кромешной темноте. Раньше такого с ним никогда не было.

А Людмила Николаевна вскоре после того случая вышла замуж и перевелась в другую школу. Больше они нигде не пересекались.

Чужая жена – словно кем-то надкусанный плод: сок брызнул и запекся на солнце, место укуса кровоточит. И притягивает, и отталкивает одновременно – такая двойственность Гончарову всегда была по душе.

Если говорить о плюсах... Ты с замужней женщиной – всегда по одну сторону баррикад, вы оба - конспираторы-разведчики. Она тебя не предаст, не засветит перед супругой. Ваш с ней язык никому больше не понятен. Никаких опрометчивых поступков она не совершит, сцен ревности не закатит, ненужным эмоциям волю не даст.

Только то, что нравится и тебе, и ей. Что обычно подается на десерт. Ты сознательно выбрал ее, а она тебя. Это - твой надежный тыл. Обычно так говорят про вторых половин, но Гончаров был несколько иного мнения.

Если вдруг вы где-то случайно столкнетесь в толпе. Ты, скажем, с женой, она – с мужем. Она «прострелит» ситуацию с полувзгляда. Сделает вид, что вы не знакомы. И ты, соответственно, тоже. Ее взгляд будет холоден, равнодушен… Это дорогого стоит!

Странно, не правда ли: любой из представителей сильного пола расстроился бы в такой ситуации. Гончаров – никогда.

Еще и спасибо скажет. За равнодушие. За холодность.

Если все его любовницы, случайно столкнувшись с ним в толпе, не будут скрывать своих эмоций, страшно представить последствия…

Правда, есть и минусы. На них доктор старался внимания не обращать, но они подстерегали в самых неожиданных местах. Ты можешь оказаться не единственным у нее. Мужа, разумеется, в расчет не берем.

Сидишь, скажем, в соцсетях, видишь, что и она онлайн… С кем-то в этот миг наверняка переписывается. Но – не с тобой. Возможно, с подругами, но… А вдруг нет?! Вдруг назначает встречу где-нибудь. Тебя, разумеется, в известность не поставив.

Все мы бабы – стервы,

Милый, бог с тобой…

Кто у нас не первый –

Тот у нас второй.

(Из репертуара Ирины Аллегровой)

Вот и мучайся, земеля… Но Гончаров в таких ситуациях всегда переключался на другой «объект», не зацикливаясь на временных неудачах. Никогда не следовало класть все яйца в одну корзину.