У речки, в дощатой террасе...

У речки, в дощатой террасе,
Причалив на несколько дней,
Склевал с голодухи припасы
Влетевший в окно воробей.

Скрипели, дразнясь, половицы,
И  дряхлая дверь, и окно.
В харчевнике запах корицы,
Картошка, перловка, вино.

Задрипанный телевизор,
«Ригонда», пластинок пакет,
Гитара – Высоцкий и Визбор,
С приветом от старых штиблет.

И кресло-качалка. У кресла
Корзиночка с пыльным шитьём,
И наши беспутные чресла,
Знакомые с каждым углом,

С террасой и с кухонкой тесной,
С прихожей, с вечерней зарёй,
И с утренней пляскою бестий,
Нырнувших в кувшин на постой.

Как в зеркало, в очи гляделись,
Гремела тимпанами страсть!
Как выстрел мелькнула неделя,
И булькнула, не возвратясь…

Но где бы  не скрипнули двери,
Куда б не влетел воробей,
Всё вспенивается в фужере,
Шампанское дней и ночей.

Пусть юность твоя не вернётся,
И хмель отрезвляет рассол,
Заблудшее в памяти солнце,
Сияет сквозь лет частокол.

Пусть даже  сквозь щели сияет!
Распахнута свету тетрадь,
Над ней перелётные стаи
С курлыканьем будут взлетать.