Записки на краю мицелия

Мы всё ждём конца света громкого, театрального — ядерного гриба, рукотворной молнии, восстания машин. А он приползёт тихо. Беззвучно. Споровой пылью на крыльях глобализации. Микологи, эти пророки в белых халатах, отводят нам смешные сроки: два-три века. Срок, за который не то что коммунизм — приличный вокзал не построишь. И вот уже видишь их — эти миллионы невидимых видов, терпеливо плетущих сети под асфальтом мегаполисов. Они ждут своего часа. Как ждал Наполеон Москвы, как ждал Достоевский Христа.
Человечество. Гордая, шумная плесень на теле планеты. Мы возомнили себя венцом, забыв, что настоящие хозяева Земли — те, кто пережил пять вымираний, не моргнув гифой. Грибы. Царство, где нет смерти — только бесконечное перетекание жизни. Наш иммунитет? Хлипкий барьер, который они пробьют, как Candida auris пробивает коктейли из антибиотиков. Мы защищаемся азолами — они смеются и мутируют. Мы греем планету — они радостно расширяют ареал, приучаясь к нашим 37°С. Мы вырубаем леса — они выпускают в мир диких мутантов, для которых Homo sapiens — просто новый субстрат.
История уже писала черновик: амфибии. Помните? Целый класс позвоночных — в красную книгу за пару десятилетий. Хитридиомицет — крохотный грибок — устроил им Армагеддон. И что мы сделали? Закупили больше лягушачьих лапок? Человечество ведёт себя как гоголевский городничий: "Чему смеётесь? Над собой смеётесь!". Мы упорно не видим, что стоим в той же очереди на вылет. "Мы не лягушки!" — кричим. Нет, конечно. У лягушек не было смартфонов, чтобы обсуждать свою гибель в телеге. Апокалипсис будет не пламенным, а тихим. Вместо ядерной зимы нас ждёт вечная сырость. Не война клонов,  а тихий хлороз листьев на последнем дереве. Не падение астероида, а резистентный Aspergillus в лёгких ребёнка. И лекарств нет. Потому что 90% их — от растений, которые мы стёрли с лица земли. Искать новые? Но это же не нейросеть для генерации котиков! Наука ползёт, как сычуг по камню. А грибы — плодятся со скоростью мысли.
Что остаётся? Осознать масштаб абсурда. Мы, покорители космоса, создатели Бахуса и "Евгения Онегина", можем пасть перед плесенью на хлебе. Как чеховские герои перед пошлостью жизни. Как Россия перед... ну, не будем.
Есть ли выход? Возможно. Но он требует не стартапов, а покаяния. Вернуть природе украденное. Замолчать. Перестать быть раковой опухолью планеты. Создать заповедники не для умиления туристов, а как ковчеги биоразнообразия — последние крепости против зеленой волны. Бросить все силы на вакцины, на расшифровку языка грибного генома. И — главное — увидеть врага. Не инопланетян, не ИИ. Враг здесь. Он старше динозавров. Он в почве, в воздухе, в наших подвалах. Он ждёт, когда мы сами сломаем себе иммунитет стрессами, антибиотиками и бесконечной глупостью.
Как сказал бы классик: "Русский человек без гриба — не человек. Вот только вопрос: кто кого съест в этом боровицком апокалипсисе?" Пока ответа нет. Лишь тихий шелест гифов под асфальтом. И отсчёт — 200 лет. Смешной срок. Как срок годности нашей спеси.