я бежала по полю, испещрённому цветами, их было так много, что казалось, их яркость пробьёт глаза, и я ослепну, ты пытался меня догнать и не мог, как ахиллес - черепаху, нам рассказывали, давно, в институте, я уже не помню, в чём там было дело, кажется, каждый её маленький шаг перечёркивал сто его больших, над нами висело резко-голубое небо с толстыми, напитанными водой, неподвижными облаками, вокруг была разлита атмосфера кошмара, словно ты умираешь, видя сон, и грёзы смешиваются с твоим тоскливым прошлым, да, ты жил с изнанки, никто не знал, какими прекрасными существами расшита подкладка твоего пальто, тебе страшно, из маков сочится кровь, а из ромашек - гной, ты на больничной койке, тебе отрезают правую ногу, ты трогаешь воздух на её месте и рыдаешь, вокруг суетятся медсёстры, доктор стирает пот со лба, моет руки, курит и открывает окно, поют птицы, поют так сладко, что больно ушам, ты бы молился, если б умел, но тебе всегда представлялись нелепыми разговоры с пустотой, письма, посылаемые без указанного адреса получателя, кто их прочтёт, боже, среди соловьиных трелей я слышу журчание ручья, мы идём по московской улице, март, ты держишь меня за руку и улыбаешься, сколько мы не виделись, год (?), десять лет (?), постарел ли ты, твои губы превращаются в червей и падают в холодную лужу, они погибнут, а ты будешь ходить с дырой вместо рта, из которой будет течь слюна, поцелуи, да, мы целовались в крохотной кухоньке, ты только что съел вафлю, и я чувствовала её кусочки на твоём языке, я не могла пошевелить конечностями, я застыла, ты насиловал меня, и это было чудесно, словно никогда меня не существовало ни в раю, ни в аду, ни в освещённой тусклой лампочкой комнатке, только твоё дёргающееся тело и тишина, нереальная тишина, и тяжесть, тяжесть уныло работающего организма, недовольство ворчащих кишок, костей, скрипящих, точно несмазанные детали раздолбанного механизма, жизнь - безумно странная штука, мы жуём и срём, трахаемся и рожаем, чтобы в итоге сделаться кучкой гнили, которую переварят микробы, обитавшие когда-то в наших внутренностях, гулкое пищеварение сансары, меня поглощает болото, чёрное и густое, мама, где ты (?), мы тащимся в детский сад ранним осенним утром, воспитательницы, - глыбы, обтянутые жирной кожей, - будто глубоководные рыбы, переплывают из помещения в помещение, куклы с круглыми, бешеными окулярами, игры в больничку в пахнущем хлоркой туалете, я касаюсь стекла со струящимися по внешней стороне его каплями дождя, я так хочу исчезнуть, и я исчезаю, я исчезаю
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.