Вдохновение Игоря Кудрявцева

ЕЛЕНА АРЕНТ
ЭССЕ
ВДОХНОВЕНИЕ ИГОРЯ КУДРЯВЦЕВА

«Птица мелькнула в окне...
Что ещё нужно с утра,
Если явилась ко мне,
Вея дыханьем порога
Да завершённостью слога,
Птица, как росчерк пера
Животворящего Бога».
(И. Кудрявцев «Вдохновение», «Золотые мои декабри»)

Когда держишь в руках книгу стихов Игоря Кудрявцева, понимаешь: с самого её начала тебя заворожит волшебный, живой мир, созданный человеком талантливым, тонким, добрым, ироничным, проницательным. И ты безраздельно доверяешься каждому слову, каждому лирическому образу, от страницы к странице идёшь за ними, открывая новые для себя мысли, чувства, ощущения. А написанных книг у Игоря Николаевича не мало, так ведь и жизнь прожита большая. И так значительны многие её вехи, что даже сухие, на первый взгляд, биографические факты, тесно переплетаясь с яркими проявлениями редкого поэтического дара, становятся интересными для читателей, судьбоносными событиями.
23 декабря 2024 года русский поэт Игорь Николаевич Кудрявцев отметит своё 80-летие. Родился он в городе Соколе Вологодской области. Детские годы провёл в станице Кущёвской Краснодарского края, окончил семилетнюю школу. Здесь он, десятилетний мальчишка, в какой-то пророческий миг удивлённый бездонным звёздным небом над бескрайними кубанскими просторами, создал свои первые рифмованные строчки.
В 1959 году став учащимся техникума сельхозмашиностроения в Ростове-на-Дону, он остался верен своему увлечению творчеством и всегда очень ответственно откликался на просьбы друзей и педагогов написать в стенгазету стихи по разным веским поводам. На последнем курсе, совмещая учёбу и работу слесарем-сборщиком на «Ростсельмаше», охотно влился в ряды участников заводской литературной группы, возглавляемой членом Союза журналистов СССР. Вскоре юношеский творческий багаж Игоря Кудрявцева пополнился серьёзными поэтическими работами о нелёгких трудовых буднях заводчан, а в газете «Ростсельмашевец» в 1962 году появилась первая публикация его стихов – о рабочих руках. Спустя время, талант начинающего поэта был отмечен размещением его произведений в центральных газетах, альманахах, коллективных изданиях, выступлениями на ростовском телевидении, радио.
В 1977-м Игорь Кудрявцев, стал членом КПСС, а через год увидел свет его первый поэтический сборник «Ранняя тропа», отмеченный Всесоюзной литературной премией.
«Издать книгу в то время было чрезвычайно тяжело, – вспоминает Игорь Николаевич. – Издательству давали пять наименований на год, а ведь обязательно у кого-то юбилей... Но мне повезло – под одним наименованием издали сразу пять книжек, в том числе и мою. Тогда я был самым юным из авторов. В это же время вышло постановление ЦК КПСС о работе с творческой молодёжью, и 38-страничную книгу наш обком комсомола отправил в Москву. А потом внезапно оказалось, что я лауреат Всесоюзной премии. И на следующий год меня приняли в Союз писателей СССР».
Важным в своей творческой жизни Игорь Николаевич считает участие и неоценимую помощь замечательного поэта Александра Рогачёва в редактировании первой его книги, а также случайное знакомство с его стихами известного советского поэта, военного корреспондента Евгения Долматовского. Однажды он, оказавшись в больнице после перенесённого инфаркта, в один из дней почувствовав себя лучше, спустился в газетный киоск – и ему на глаза попался журнал «Дон».
«Я приобрёл журнал в на¬дежде, вдруг прочту стихи какого-нибудь нового поэта? – написал Евгений Долматовский в журнале «Октябрь». – Много раз с такой целью покупал областные журналы, это моя личная игра. Открывал номер и проигрывал. Ну, вот, «стихи молодых», Игорь Кудрявцев – в первый раз слышу. Прочитал 12-строчное стихотворение и сразу его запомнил: умное, волнующее, замысловато построенное – давно не встречал такой удачи.

«Уходит ночь. Пора зари настала.
Синеют дали. Слышу поступь дня.
Я ненавижу тьму – как это мало
Для света. Но как много для меня…
Сантьяго. Дым и пепел. Замолчали
Сердца расстрелянных. В крови стена.
Я проклинаю зло – как это мало
Для доброты. Как много для меня...
Родимый дом. Крыльцо. Смеётся мама.
Внимает сад ей, голову склоня.
Я родину люблю – как это мало
Для родины. Как много для меня!»

Его юность даёт преимущество писать такими короткими и лаконичными фразами, не допускающими возражений, поправок, разночтений: родимый дом – точка, крыльцо – точка, смеётся мама – точка. Он словно телеграфирует нам свои чувства и то, что видит сердцем. Как я хочу, чтобы он стал поэтом, как я хочу через десяток лет взять в руки том его избранного! Решительно некогда умирать».
Вступление в 1979 году в СП СССР позволило начинающему литератору Кудрявцеву более активно и обстоятельно отнестись к своему излюбленному занятию – и уже в 1981 году в московском издательстве «Современник» вышла его вторая книга – «Слышу поступь дня».
В этом же году в жизни Игоря Николаевича произошло ещё одно знаменательное событие – незабываемая встреча с великим писателем. Дважды Герою Социалистического Труда Михаилу Александровичу Шолохову был установлен бронзовый бюст в станице Вёшенской, и готовилось его торжественное открытие. Из ЦК КПСС в Донскую писательскую организацию поступила рекомендация делегировать на это мероприятие самого молодого члена СП. Вот и отправился 36-летний Игорь Кудрявцев приветствовать всемирно известного автора «Тихого Дона», нобелевского лауреата Михаила Шолохова.
«Тогда Вёшенская была похожа на телевизионный «Голубой огонёк»: там Мордюкова идёт, здесь – Тихонов, дальше – Кириенко, – говорит Игорь Николаевич. – Михаил Александрович на торжествах отсутствовал, но к нему в дом провели радиоточку и всё, что происходило на берегу Дона, он прекрасно слышал». А чуть позже Шолохов как гостеприимный хозяин всех выступавших на церемонии принял у себя дома, за праздничным столом, где по воле судьбы оказался и молодой писатель Игорь Кудрявцев, позже, по прошествии творческих лет, ставший лауреатом Шолоховского литературного конкурса.
Свою лепту в оттачивание поэтического мастерства Игоря Николаевича внесла учёба в Москве на Высших литературных курсах при Литинституте им. А. М. Горького в 1983–1985 гг. После учёбы, в 1986 году, было принято решение возглавить ростовское литературно-творческое объединение «Дон», чьим руководителем он до сегодняшнего дня и является. Сам пишет часто, предлагая своим ученикам постоянно и вдохновенно трудиться над каждой строкой. «Конечно, это не значит, что ежедневно выдаю по стихотворению, – говорит Игорь Николаевич. – Строчки не дают мне покоя в течение суток, иногда даже во сне, поскольку стихи я пишу в голове и записываю только окончательный вариант. Тему творчества я, разумеется, не обошёл в моих стихах: «Ни поражений, ни побед... Мир однокомнатен и сужен, слова на завтрак и обед да легкострочие на ужин... Но утро, будто решето, отсеет рудное «не то»».
Приобретённый за долгие годы опыт, которым Кудрявцев щедро делится с начинающими литераторами, помог ему вывести действенную формулу: «Чтобы быть поэтом, нужно иметь только два качества: отсутствие штампов и благозвучие строки. Казалось бы, просто, но люди к этому могут идти десятилетиями...»
Есть ещё одна веха в творческой судьбе Кудрявцева: песни, созданные в соавторстве с композитором, певцом, заслуженным артистом России Вячеславом Малежиком, вошедшие в авторские альбомы «Мосты», «Здравствуй», «Французский роман».
Глубокие по смыслу, цельные, волнующие душу стихи Кудрявцева, где лирический герой – его современник, публиковались в популярных журналах «Молодая гвардия», «Огонёк», «Смена», «Москва», «Дон», во многих других периодических изданиях в нашей стране и за рубежом, становясь для читателей заботливыми проводниками в мир изящной словесности, становясь маленькими и большими открытиями в жизни.   
Кроме классической формы, автору свойственна краткость и ёмкость изложения. Это и четверостишия, и двустишия.  Стихи его порой так немногословны и точны, что вполне могут называться лирическими афоризмами.
В 2018 году появилось любопытное издание Игоря Кудрявцева «Мои дневники Толстого», где поэт ведёт своеобразный философский диалог с писателем, сжато, мудро и поэтично отзываясь на его боль, размышления, озарения. Как пишет сам автор: «В книгу вошли стихи-отклики на цитаты из Дневника Л. Н. Толстого. Закономерен вопрос: почему Толстой и его «отчёт каждого дня»? Если коротко, я не мог пройти мимо откровения писателя, которое, на мой взгляд, соразмерно исповеди перед таинством причастия».
В 2019 году увидел свет сборник «Золотые мои декабри», куда вошли избранные стихи из ранее изданных книг и новые произведения. И здесь снова царят гармония и духовность, неравнодушие и проникновенность.
За годы творчества издано 16 отдельных книг Игоря Кудрявцева. Кроме уже упомянутых, это: «На стыках земных» (1985), «Мгновенье сладкого ожога» (1992), «Я люблю тебя тысячу лет» (2004), «Четвёртое время» (2012), «Выйду к облаку из дома» (2014) и другие. В них автор ювелирно прикасается к философской и любовной теме, откровенно делится с читателями самыми сокровенными своими переживаниями и радостями, где мастерски раскрывает общественно-политические и исторические темы, где, словно художник, живописует природу и людей. Поэту удаются и короткие стихи, и поэмы. Из-под пера донского лирика вышла и проза для взрослых, и сборники стихов для детей.
В октябре 2023 года, в день векового юбилея Ростовского регионального отделения СПР, за большой вклад в русскую литературу и в честь 65-летия Союза писателей России поэт Игорь Николаевич Кудрявцев был награждён золотой Пушкинской медалью. 
И сегодня, спустя годы, известный, самобытный, любимый читателями донской поэт Игорь Кудрявцев, ещё в детские годы вдохновенно взиравший на ночной небосклон, не редко вспоминает: «Давно и не забыто, у родников моей поэтической юности, один убелённый годами человек спросил меня: «Зачем ты пишешь стихи, когда есть Есенин, Блок, Маяковский?..» Я растерялся: действительно, зачем? Потом неожиданно пришло: но ведь с такой же пушечной прямотой можно спросить: «Зачем ты дышишь, любишь, живёшь?»» Так что же такое вдохновение для поэта? Видимо, вдохновение – сама жизнь!
05.12.24

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Последний месяц. Двадцать третье…
Там, за горой моё столетье.
Осилить гору – два пути:
Снести, а проще – обойти.
Но лучше, выйдя к родникам,
Пройти над ней по облакам.

СЛОВО
Если вначале – Слово,
Значит, оно – Основа,
Значит, оно – Земля,
Значит, оно – Поля,
Значит, оно – Станица,
Значит, оно – Страница,
Где первородным стихом,
Как первородным грехом,
Мне довелось родиться.

СВЕТ
Улыбнулся ребёнок в Соборе
Не кому-то, а мне… Малыша
Мать несла, будто Образ… В Притворе
Я стоял, уходить не спеша,
Я стоял, с мирозданьем не в ссоре,
Я стоял, как мечтатель на взморье,
Будто выпил зари из ковша, –
Значит, Небо со мной не в раздоре,
Значит, Птица моя на просторе,
Значит, думает думу Душа.

БЕРЕГ НОЧИ
Никого, ничего на реке…
Ты лежишь у меня на руке…
Утром будет роса, а пока –
Онемела от счастья рука.

ДУЭЛЬ
Еще молчит в руке мятежной
Неутолённый пистолет.
Но на земле России снежной
Дантес уже оставил след.
И что с того, что мир прекрасен, –
Окрасив кровью русский снег,
У русской речки рухнет наземь
Не просто тело – целый век ...
Раздался выстрел на опушке,
Заставив вздрогнуть чёрный лес ...
Лишь на мгновенье умер Пушкин,
И лишь мгновенье жил Дантес.
1962

ЕСТЬ
Есть Божий день. Есть кров и пища.
Есть грех людской. Есть пепелище.
Есть мир под неводом границ,
Где выхожу я из жилища
С разменной мелочью – для нищих,
И хлебной россыпью – для птиц.

МОЛИЛАСЬ МАМА ЗА МЕНЯ
Минуя строгий взгляд границы,
У кромки родины и дня
Ещё не знал я, что в станице
Молилась мама за меня.
Когда, фуражку лихо сдвинув,
Я шёл, заветное храня,
По главной улице Берлина,
Молилась мама за меня.
Когда, бессонницы отведав,
Чужой столице – не родня,
Встречал я утро Дня Победы,
Молилась мама за меня.
Пусть ветры мечутся у храма,
Но за отца, войну кляня,
В сороковых молилась мама,
В восьмидесятых – за меня.
Она не скажет, что ей снилось.
Она, по сути мир ценя,
За человечество молилась,
Когда молилась за меня.
1981

НА МОГИЛЕ ОТЦА
Давай, отец, с тобой поговорим.
При жизни говорили мы нечасто.
Глаза мне слёзы застят, словно дым,
И горе дали утренние застит.
Меня сюда не ветры занесли.
Меня сюда не вынесло прибойно.
Два сердца разделяет слой земли:
Моё – стучит, твоё – навек спокойно.
Вчера, в печали траурной светла,
Тебя послушать мама приходила.
Ведь для неё сейчас, как два крыла –
Жизнь сына и твоя, отец, могила.
Присяду на скамейку дотемна,
От века не обучен многословью,
И выпью поминального вина,
И задержу ладонь у изголовья.
В долгу перед твоею добротой,
Я перед сыном за неё в ответе...
Ушёл ты в землю с ясною душой,
И стало чуть темней на белом свете.

ЗАБЫТЫЙ КОЛОДЕЦ
Ненужный, покинутый, старый, –
В квадратное небо глядит.
К нему не приходят отары,
Журавль – поседев – не скрипит,
Пчела не жужжит веретёнцем…
Послушай меня, старина:
Такие теперь времена –
Ни к месту твоя глубина,
Ты выпит полуденным солнцем,
Как горькая чаша, – до дна.

ИСТИНА
Доверяя опыту рассудка,
Натянув до срока тетиву,
Полушуткой, полуприбауткой,
Полуоткровением живу.
Выхожу на дальний перекресток,
Где такая ясная земля,
Где легко, напористо и просто
Гонит ветер искры ковыля.
Где трава зелёная – и точка,
Где репей задиристый – хоть плачь,
А цикадной, песенною ночью
Месяц так походит на секач.
Не хочу грустить, любить и верить,
Не грустя, не веря, не любя,
И считать нелёгкую потерю
Обретеньем лёгким для себя...
Ты приходишь полночью бессонной –
Жарко слову, сердцу и плечу...
Я сейчас – как Богом осенённый,
Потому как истину шепчу.

* * *
Твоё лицо – лицо огня.
И я пожар унять не властен,
Когда, дыхание тесня,
Подует вольный ветер страсти.
В дверях покоятся ключи,
И шторы сдвинуты на окнах.
Ты светишь лунами в ночи,
Ты пахнешь росами на копнах.
Уже становится тобой
Моя покорная мятежность,
Уже восходит под рукой
Стихии яростная нежность.
От незакатных облаков
Пречисто-грешною дорогой
Нисходит мудростью веков
Мгновенье сладкого ожога...
Плоть утомленная зорит –
Как бьётся жилка на запястье.
Твоё лицо ещё горит,
Но утихает ветер страсти.
И жизни нам – на тыщу лет,
И тишина не скрипнет ставнем.
Давай разбудим нижний свет –
Поговорим о самом главном.

* * *
                А. А. Рогачёву
Благословенны блески ночи.
Весна. Тетрадь. Перо в руке.
Глубокий вдох на междустрочье
И полный выдох на строке.
Твори, поэт. Поставив точку,
Благослови жестокий миг,
Когда тетрадь к исходу ночи
Сгорит в огне, как еретик.

ВЕТВЬ
По каким канонам и законам
Управляет жизнью белый свет?
На цветущем дереве зелёном
Вижу усыхающую ветвь.
Как на лике юности морщина –
Неуместна с памятью былой.
Кто её обидчики – вершина
Или корни, скрытые землёй?
Подступает медленно страданье:
Я свидетель, как через века
У природы просит подаянья
Дерева усохшая рука.

* * *
От спящей станции вдали,
По травяной осенней рани,
Ушами прядая, брели
Две серых лошади в тумане.
К студёной заводи, одни,
Брели – два тёмных силуэта,
И был туман, а в нём – они,
Виденьем сказочной планеты.
Но, тишину убрав с пути,
Разбойным свистом утро жаля,
Состав промчался и утих,
И кони жалобно заржали.
Исчез таинственный напев,
В реальность обратилась сказка.
Так детство наше, повзрослев,
Глядит на старые салазки.
Тянуло горькой далью нив.
Две красоты, себе внимая,
Стояли, гривы опустив,
Все в этом мире понимая.

ТВЕРДЬ
Основа любви – прощенье,
Основа Земли – вращенье,
Как нашей реки теченье,
Как нашей зимы весенье,
Как наше родное житьё,
Лоскутное, будто шитьё,
Как наше родное «вчера» –
Над белораздымьем костра…
Основа основы – Слово
Под небом Господня Крова…

ОЧИЩЕНИЕ
День мой невечерний, зачерпни воды,
День мой неразумный, зачерпни огня,
А потом из камня сотвори плоды,
А потом из пепла сотвори меня.