Терракотовая армия

Она — как статуя из терракоты: живая, но неподвижная, близкая, но недосягаемая. Я стою напротив неё, как чужестранка в великой гробнице императора, и смотрю, затаив дыхание. В этом её молчании кроется целая армия слов, никогда не сказанных. В её взгляде — целый полк неосуществлённых прикосновений, отлитых из глины и обожжённых моим немым желанием.

Любовь к ней — как эта древняя армия: каждая статуя похожа на другую, но у каждой свой лик, своя трещина, своя история боли и надежды. Я люблю её всеми своими воинами из обожжённого сердца: стою в строю, молча, преданно, с растрескавшейся душой. И пусть меня заметят лишь как часть безмолвного войска, но я всё равно буду рядом — пусть и навеки застывшей в своём чувстве.

Она не видит этого: для неё я всего лишь фигура в длинном ряду тех, кто когда-то любил и не был любим. Но для меня она — мой император. Я преклоняюсь перед её светом, даже если он не коснётся меня. В каждом её взгляде — острый осколок бессмертия, которым я ранюсь и который храню, как сокровище.

Иногда мне кажется, что мы и правда часть какой-то древней легенды: две статуи, застывшие навек, так близко, что можно различить отпечатки времени на глине, но так далеко, что между нами пролегает целая вечность.

Любить её — значит принимать собственную неподвижность. Быть готовой сгореть в огне обжигающей печи, лишь бы сохранить эту форму: вытянутую руку, навеки тянущуюся к ней. Быть готовой к трещинам и потерям — лишь бы стоять рядом.

Я знаю: император никогда не вернёт жизнь своим воинам. И всё же, стоя здесь, в тени тысяч одинаковых фигур, я продолжаю любить её, потому что эта любовь оживляет меня, хотя бы внутри.

Пусть моя любовь к ней — всего лишь обожжённая глина, что раскрошится временем. Но даже пыль от неё будет хранить имя той, ради кого была создана.