Прогулки с тобой

Хожу по Одессе и ставлю галочки вдоль улиц Канатной, Ришельевской, Ланжероновской и Арнаутской: «показать тебе», «рассказать тебе», «с тобой здесь посмеяться».
Как тебе, интересно, понравится Одесса? Полюбишь ли ты её, такую, какая она есть сейчас – с ранами, с трещинами на фасадах, с заклеенными крест-накрест окнами? Упадёшь ли ты духом от звука сирены или, наоборот, как я, перестанешь её слышать, заслушавшись криками чаек над портом?

Будет ли у тебя дрожь в коленях от этих разморенных котов на парапетах, от объявлений на дверях парадных («Питомцев не выгуливать») и надписей в уборных («Богинями мы были и останемся») и ещё тех смешных каракулей на фасадах («Дима красивый мудак» или «Я не хохол» — и рядом другим почерком «Так ти чмо»)? Понравятся ли тебе эти старички на балконах и манера одесситов орать друг другу через улицу?

Где вести тебя сначала – к любимым туркам за кебабом, к любимым евреям за фаршированной рыбой, как у бабушки Руслана? Или к величавому сирийцу за фалафелем на Троицкой? Покажу тебе двор с крошечной мастерской, где чинят зонты за двадцать минут, крышу, с которой видно море и порт, грузина, у которого самые сладкие арбузы в районе.

Ты спросишь: а как тут люди живут? А я тебе скажу – без пафоса, без надрыва. Потому что даже летом, когда отключают горячую воду, даже когда в половине города нет света после прилёта, а на улицах вырубают фонари, одесситы всё равно встанут утром пораньше, чтобы заехать перед работой в цукерню, умять наполеон с кофе и поболтать с продавщицей.

А не поехать в воскресенье к морю, даже если всю неделю возвращался домой в десять вечера с языком на плече — это быть поцем в самом худшем смысле слова. Потому что здесь любят жизнь, несмотря ни на что, и умеют беречь её, как самый дорогой подарок.

Иногда мы никуда не идём – просто остаёмся дома, варим суп, открываем розовое, смотрим кино или разговариваем с соседями , прямо через окно первого этажа. А я всё думаю, как тебе будет здесь: будет ли страшно, будет ли смешно, будет ли вкусно?

Нет, ты можешь не приезжать.
Но у нас тут пол;арбуза в холодильнике, холодный тархун, и вареники с черникой.
Но ты можешь не приезжать, конечно.

Влюбиться в тебя – это как впервые признать, что страдать уже не хочется. Потому что страдать в Одессе даже во время войны – это немножко смешно, как приехать в пятизвёздочный отель с котелком и спальным мешком.

Люди были бы прекрасные, если бы им тоже доставалось по триста пятьдесят солнечных дней в году, как в Одессе. Они были бы терпкие, душистые, как виноград изабелла с Привоза. Носили бы себя, как выходное платье, выгорали по лямкам маек и умели бы дать шика. Может, были бы одесситее самих одесситов, и вся их унылость развеялось бы над крышей тёплым морским ветром.

А пока я просто хожу по Одессе и думаю: как тебе будет в этом городе, где даже когда война, люди успевают любить, спорить и ругаться смешно.
Где коммуналка, арбузы, коты, смех и солёный воздух всё равно важнее страха. Как мы с тобой будем вместе хохотать над надписями на заборах.
Как ты спросишь: «А куда теперь?», и я не сразу найду ответ, потому что честный ответ всегда один – куда угодно, лишь бы с тобой.

И тогда всё будет просто: вечер, два бокала, закат над портом и морская соль на губах. И мне не нужно будет говорить громко – ты и так услышишь.

Я Впервые дышу тобой — как будто до этого не умела дышать вовсе.

И впервые по;настоящему ощущаю Одессу: не открытками, не веселым прищуром летнего солнца, а растрескавшейся солью на губах, страхом, что ты не приедешь, и бесстыдной радостью, что приедешь.
Ощущаю этот город в трещинах фасадов и свежей краске на балконах, в звуке сирены, что не может перекричать чаек, и в коротких сообщениях «Ты где?», «Ты в порядке?», «Жду».

Проживаю Одессу даже сейчас — раненую, усталую, оглохшую от грома войны, но всё равно держащую тебя за руку так нежно, будто ничего страшнее весенней непогоды с ней не случалось.
Вдыхаю её горячий асфальт и запах дикого винограда в подворотнях, аромат хлеба, который пахнет теплее солнца, и окна, в которых всегда кто;то ждёт.

Потому что впервые я понимаю: даже война не может отменить эту хрупкую, упорную любовь, которой я учусь прямо сейчас.
Не может запретить мне ждать тебя с пол;арбуза в холодильнике и варениками с черникой, не может запретить мне думать, как тебе будет смешно и светло здесь — даже в самый чёрный день.

Я ощущаю тебя всем сердцем, словно впервые вдыхаю воздух.
И вместе с этим впервые по;настоящему проникаюсь тобой, как  Одессой — такой, какая она есть: раненой, но не сломанной, обожжённой, но не потерявшей света.

Одесса — это не просто город, а язык и душа.
Это настроение, в котором смешались сарказм и нежность.
Здесь каждое слово — словно заголовок к анекдоту, а каждый взгляд — как приглашение к разговору. Одесситы способны разрядить день и подарить улыбку, даже если вокруг — серость и грусть, а фраза «Шоб вы были здоровы» здесь звучит как молитва и проклятье одновременно.

Одесса- это когда фраза: «Ты шо, с дуба рухнул?» — звучит как приглашение подумать ещё раз.
Здесь «базарить» — не просто разговаривать, а жить в ритме улицы, где даже простое «шоб ты знал» звучит как обещание и вызов одновременно.

Здесь знают, что «ничего личного» — значит не обижайся, и что «иди ты лесом» — это скорее «береги себя», сказанное с любовью и сарказмом.
Одесса — это когда «бабушка со сметаной» на углу дороже любого ресторана, а «варенички с вишнями» — маленькое чудо в каждом доме.

И даже когда в городе сирены и тревоги, когда кажется, что всё вокруг трещит по швам, Одесса всё равно смеётся, шутит и ждёт тебя. Потому что здесь знают: любовь — это больше, чем слова, это запах жареного сала с картошечкой на рассвете, это звонкий смех в подъездах и тепло чужих рук, которые потом становятся родными.

Одесса — это любовь, которая учит жить, любить и ждать, несмотря ни на что.
И даже война не способна сломать свет, который горит в каждом окне, который горит в тебе.

Потому что город, в котором ждут, никогда не бывает мёртвым.
А сердце, которое умеет любить — никогда не угаснет.