Белоёжкина хандратень

Самой трудной и, соответственно, самой вкусной была работа по восстановлению электричества. Розетка из стены выдиралась исключительно по выходным и только в одной комнате. Точнее, по субботам. Потому что в этот день Фелич мыла полы, а стул оказывался намертво приклеен к полу жопой Вражины-младшего. Который, само собой, в это время свергал мировую анархию в "Зомбиленде" и грязными полами не интересовался.
Иногда в Фелич вселялся дух предусмотрительности. Тогда, в качестве превентивной меры, розетка выдиралась в пятницу. В субботу операция повторялась, а Младший Вражина получал единственный незаслуженный подзатыльник за вкрученную розетку. В остальные дни недели МВ затрещины зарабатывал честно.
Белоёжка, добрый дух дома Злобниковых, в такие минуты слегка жалела Вражину-младшего. Но удержаться от ремонта не могла. На то она и добрый дух.
Мыть посуду Белоёжке приходилось ещё реже. Почти вся посуда билась об голову Вражины-старшего. Либо об стенку, если Фелич промахивалась. Иногда доставалось и голове Вражины-младшего, но тут Петька сам виноват. Нечего под артобстрелом за продуктами бегать.
Раньше посуду Белоёжка честно клеила по ночам, но вскоре бросила. Бесполезно, да и мешал Вражина-старший. Он регулярно приходил после 12-ти на кухню пообщаться с духами с помощью бутылки водки. Минимум раз в три дня ВС сталкивался у холодильника с Феличем. В этом случае бутылка отправлялась следом за посудой.
Вражина-старший, если честно, тоже сам виноват. Это ведь он окрестил мадам Злобникову Феличем. За громоподобный голос, мощную длань и начавшие пробиваться усики. А так она, между прочим, Офелия. Игоревна, на минуточку.
Шекспировскую тонкость и изящность с Офелии сдули загульные ветра и похмельные бури непутевого мужа. В отместку за Фелича получил он кличку Вражина. Ну и за пьянки немножко. Да и денег был маловато. И вообще... Но в основном за Фелича.
Вражина-старший, он же Павел Цицеронович, вину свою признавал только в отношении Петьки. Да и то — косвенную. Мол, не была бы ты, Фелич, в былые года такой тонкой и звонкой, я бы не соблазнился. Фелич в ответ выдавала мужу затрещину и орала, что Петьки — его единственный стоящий поступок. Луч света в их тёмной хрущевке. Когда за компом не сидит. И двоек не приносит. Спит когда, короче.
У Петьки, которому кличка Вражина перешла, так сказать, по наследству, было собственное мнение. Во всем виноват Цицерон. Который папашкин папа.
Цицерона Марковича в детстве дразнили Цыпой и это определило всю его дальнейшую жизнь. Цыпа решил в петуха не вырастать. Никогда.
На своё 90-летие дед ушёл в отказу. Вместо обещанного торжественного отбытия в дом престарелых купил мотоцикл. Потом хряпнул сотку коньяка и окончательно доконал семейство намерением выписать из Тибета шаолиньского монаха. Для тренировки по въезжанию в дао. На мотоцикле.
Петькин вопль о страстных мечтаниях перебраться наконец из-под грозного мамкина ока в комнату деда остался гласом в пустыне. Тогда Петька обозвал деда Цыцкой. Вслух. Затрещина, что самое обидное, прилетела от папы Павла. Который тоже, между прочим, у сына в телефоне значился как ПЦ. Полный ПЦ.
Всю эту грустную историю Белоёжка выложила своей подруге Хандре за черепным чаепитие. Нет, не из черепов старших Злобниковых, хотя иногда Белоёжке этого очень хотелось. Пили из фарфоровых скелетов убитых Феличем чашек.
— Хандратенюшка, ну что мне делать? Ночи напролёт мою-чиню-убираю, а они все ссорятся и дерутся! Что делать, не знаю...
Хандратень, оправдывая свое имя, выползала только из тёмных углов и свет не жаловала. Вот и сейчас, натянув поглубже серый капюшон, просипела:
— А давай я их помирю...
— Как? Нападешь на них? Так Фелич с тоски и квартиру поджечь может!
— Нет... Я нападу на тебя..., - выдохнула Хандратень, окутав Белоёжку серым дымом с ног до головы.
Утром мадам Злобникова обнаружила на кухне разбитый новый сервиз. В миске кота плавала вырванная розетка, а бардак в остальной части квартиры не поддавался описанию. Белоёжка захандрила со вкусом.
-Твою ж...., - завопила Злобникова, - опять Вражина нажрался! А не пошёл бы он..

И в эту трагическую секунду, так как Фелич активно размахивала руками от негодования, ей в глаз попал ноготь. Грязный, обкусанный. Пожелтевший. Окончание фразы заставило Белоёжку поперхнуться.
 -- ...на маникюр!
В обеденный перерыв Пашка заглянул домой, законные 200 грамм у холодильника вырвать. На разгромленной кухне роскошная леди пила чай, изящно оттопырив стильно отманикюренный мизинчик. Пашка поперхнулся и задом вылетел из комнаты.
Вечером Офелия Игоревна вернулась из театра. На кухне она застала незнакомого субъекта, побритого, благоухающего одеколоном, в дорогом костюме с огромным букетом роз. Офелия тоненько взвизгнула и врезала мужчине сумочкой. Узнав супруга, за поставленный под глазом синяк Феличка возжелала немедленно извиниться. Потом ещё раз. И ещё.
Под трясущимся кухонным столом Белоёжка и Хандратень до самого утра играли в карты.